Александр Мазурицкий
«Библиотека должна сочетать гуманитарное начало и технический прогресс»
Мазурицкий Александр Михайлович — российский историк библиотечного дела, доктор педагогических наук, профессор, декан библиотечно-информационного факультета Московского государственного института культуры. Под его руководством факультет активно развивает образовательные программы, направленные на подготовку высококвалифицированных специалистов в области библиотечного дела и информационных технологий. В 2024 году награжден золотой медалью «За заслуги в библиотечном деле», учрежденной Московским оргкомитетом празднования 140-летия основания сети общедоступных библиотек.
Александр Михайлович, как вы пришли в профессию?
Родился я в Южно-Сахалинске, в семье военного, и это, наверное, повлияло на выбор профессии, который не состоялся. Я всю жизнь себя видел только военным, готовился: активно занимался спортом, читал много книг, связанных с войной, воинской службой, полководцами. Иллюзии исчезли в один день, в военкомате сказали: «Училище не светит из-за серьёзных проблем со зрением». Когда отказали, очень расстроился, и мне было уже всё равно куда поступать, поэтому выбрал библиотечный факультет. Здесь я с удовольствием посещал занятия по литературе, истории, философии и с большой неприязнью относился практически ко всем библиотечным дисциплинам. Об этом говорю на встрече с первокурсниками, ведь они переживают ровно то же, что переживал я. Эти ребята не стремились изначально на библиотечный. Они поступали на филологию, историю, режиссуру, актёрское мастерство, кино и телевидение, но не добрали баллов. Конечно, это личная трагедия. И задача моя — рассказать, что так бывает, и у меня это было, но трагедии не случилось, и в каждой профессии человек может найти себя, и так я нашёл себя в библиотечном деле. Сейчас я преподаю в двух вузах — в Московском лингвистическом университете и в Институте культуры.
Когда наступил перелом моего сознания? Я попал на практику в республиканскую государственную юношескую библиотеку, сейчас это библиотека для молодёжи, в отдел социологии и психологии чтения. Сотрудники проводили всесоюзное социологическое исследование «Книга в жизни молодёжи советского села». Мы были в Московской, Рязанской областях, жили в селе у бабушки и ездили на санях проводить исследование. Я увидел сельские библиотеки, талантливую сельскую молодёжь, у которой было сомнительное будущее, поскольку инфраструктуры на должном уровне не было. И уже на подведении итогов имел несчастье подвести своего руководителя, сказал: «Я увидел на селе информационный голод». Был разбор полётов, ведь полагалось, что в Советском союзе не может быть никакого голода, в том числе информационного. Но тем не менее стало понятно, что эта профессия мне нравится.
Также мне всегда нравилась история, и я себя нашёл в этой профессии. Являюсь одним из немногочисленных историков библиотечного дела периода войны. Военная тема вытекает из детства, хотел связать свою жизнь с военной службой, любил смотреть фильмы о войне. Кстати, офицером я стал. Отслужил срочную службу, затем был аттестован на лейтенанта, старшего лейтенанта. Служил в войсках ПВО в Калининградской области. И у меня были хорошие военные знания — нас обучали офицеры с боевым опытом войны в Египте. Поэтому много занимался военной темой, искал тех, кто оставался в оккупации, ездил в Германию, другие страны и искал книги, которые в годы войны были вывезены, так как входил в состав группы по поиску культурных ценностей, которые утратила страна в годы Великой Отечественной войны. Это особая часть моей жизни.
Что вы можете рассказать о библиотеках в годы войны, хотя бы московских?
Это недостаточно изученные страницы истории библиотечного дела, многие вещи оказались за кадром. Большинство библиотек в годы войны быстро преобразилось в учреждения, которые стали играть важную роль в достижении победы. Во-первых, во всех московских библиотеках были уголки пропаганды военно-оборонных знаний, стали издаваться брошюры, учебные пособия, был всеобуч, и каждый библиотекарь прошёл переподготовку и стал транслятором знаний. Я видел в регионах, где была эвакуация, письма с фронта, и библиотеки благодарили читатели, которые приходили в военные уголки.
Кроме этого библиотекари делали всё возможное для того, чтобы сохранить свои фонды: дежурили на крышах домов, обрабатывали огнеупорным составом крыш, засыпали песком подвалы библиотек, чтобы взрывная волна не повредила здание. Не забывайте, что в метро были бомбоубежища, и несложно представить, в каком состоянии туда спускались люди. Их нужно было отвлечь, и библиотекари работали в «передвижках» в метро: рассказывали что-то интересное, читали отрывки детям. И при этом библиотекари должны были показывать уверенного в себе человека, точно знающего, что всё закончится хорошо. А сами, может, только и думали: «Успели мама с папой, сыночком добежать до бомбоубежища или нет?».
Библиотекари пошли в госпитали. Библиотека — важнейший ресурс лечения раненых в госпиталях. Были отработаны методики, какие книги использовать при каких заболеваниях, выходе из психологического кризиса, лечении раненых. Помните «Повесть о настоящем человеке» Бориса Полевого? А самой читаемой книгой в госпиталях стала «Как закалялась сталь» — о сильной личности. Методики были утрачены после войны.
Библиотеки записывали сводки Совинформбюро и шли к людям в агитпункты, красные уголки, военкоматы, на предприятия. Информационная работа велась очень хорошо.
Я всё жду, когда на Дне Победы вспомнят Ферапонта Головатого. Саратовский пасечник продал мёд, купил самолёт. Затем — второй. И это надо пропагандировать.
Библиотекари делали очень многое для Победы. И сейчас, в преддверии 80-летия Победы, может, библиотечная Москва активизировалась бы, и мы провели к этому дню цикл мероприятий, на которых рассказали о вкладе библиотек в оборону столицы.
Очень много тем вы затронули, и темы, конечно, животрепещущие. Но всё-таки хочется спросить: вы по опыту своей работы были связаны только с федеральными библиотеками или соприкасались и с другими?
Я не являюсь читателем московских библиотек, так как живу в области, в Химках. Но первые впечатления от них у меня появились ещё в 1972 году, на втором курсе университета. Нас водили в библиотеку им. Лавренёва. Там первыми стали применять технические новшества в организации обслуживания. У них уже тогда был счётчик для измерения количества читателей. Был я в дружеских отношениях с библиотекой им. Некрасова. Библиотека удивительная, образована в первые годы Советской власти. В этот период шла национализация книжных фондов. Собирались колоссальные ресурсы и были организованы московские и петроградские книжные фонды, осуществлялось комплектование библиотек. Но при национализации, к сожалению, разрушилась целостность многих коллекций. Книга ведь может представлять ценность как раритетное издание или в составе коллекции — целая тематика, собранная не одним поколением. Многие такие коллекции были утрачены. С другой стороны, эти книги позволили насытить библиотеки книгами, фондами.
И одна из таких библиотек была создана на основании такой коллекции — библиотека им. Некрасова. Руководил ей библиотековед А. А. Покровский. Александром Александровичем были сформулированы десять качеств, заповедей библиотекаря: общая работоспособность, энергия здоровья, аккуратность и добросовестность в работе, хороший характер или такт, общительность (интерес к людям), привычка быстро, разнообразно читать, широкое, хотя бы поверхностное, общее образование, эстетическое развитие и желательно более широкое знакомство с психологией и педагогикой, социальными вопросами, историей литературы; широта и свобода взглядов, терпимость к чужим суждениям и интересам; продуманные ясные общественные убеждения (невраждебные идеям социализма), общественность, привычка жить ради общества, специальная подготовка. Сколько лет прошло, а это до сих пор не утратило актуальности.
Библиотека Некрасова была методическим центром для библиотек города. Пользователи приезжали со всей столицы за советами и рекомендациями. Такие центры нужны, и профессионалы нужны. Методисты — это элита, лучшие специалисты, которые разбираются в той или иной технологии: комплектовании, обработке, методической работе, организации выставочной деятельности. Такие центры нужны как в Москве, так и в регионах, но их нет, и это является настоящей проблемой.
Библиотека Тургенева — сказочная библиотека. Несколько слов надо сказать о её директоре. Ромуальд Ромуальдович, я считаю, московская легенда. Помню его, когда он ещё был начальником управления культуры. Это тот управленец, которого сейчас так не хватает в сфере культуры. Ему не надо было объяснять, зачем нужна библиотека. От нынешних управленцев можно услышать такую фразу: «Зачем нужна библиотека? В интернете всё есть». Чем библиотека отличается от интернета? Интернет оперирует понятием «информация», а библиотека — «информация» и «знания». Только грамотный, опытный библиотекарь может переформатировать информацию в знания и выстроить индивидуальную траекторию обладания этим знанием. Интернет не враг библиотеке и не её замена, это то, что в разы увеличивает её ресурсы и возможности. Так вот, библиотеке Тургенева повезло, что она находится в руках такой легендарной, уникальной личности, как Ромуальд Ромуальдович. Он сохранил библиотечную составляющую, более того, это душа исторических чтений, которые проводятся в библиотеке. И я рекомендую попасть на исторические чтения. Это то, что сохраняет историю библиотек Москвы. Люди, которые в разное время работали в библиотеках, умеют интересно рассказать о библиотеках. «Тургеневка» — моя особая любовь, исключительное у меня к ней отношение, я её превозношу где только можно.
Скажите, библиотеки всё-таки изменились за эти годы, или функционал остался, и его нельзя трогать, менять?
Недавно ушёл из жизни выдающийся библиотековед, культуролог, книговед Аркадий Васильевич Соколов. Самое интересное, он не гуманитарий, а военный инженер. Работал на знаменитом Кировском заводе, проектировал трактора, а затем стал писать о книгах. И он оставил нам термин «разбиблиотечивание». Что он имел в виду? Учреждение под названием «библиотека» утрачивает свой основной функционал и превращается в центр культурно-досуговой деятельности. Культурно-досуговая и культурно-интеллектуальная деятельности — это разные вещи. Культурно-досуговая деятельность неосновная, это всего лишь средство для более доступного показа своих информационных ресурсов. Если у меня собирается клуб любителей кактусов, ничего страшного. Их можно познакомить с базой знаний растений мира. Я приветствую и показы мод, если есть книги по истории костюма, выдающихся мастерах, база знаний. В значительной части России происходит трансформация библиотек в культурно-досуговые центры. Это плохо, на мой взгляд, хотя есть исключения. Какая бы ни была система, её определяют люди, которые ей руководят.
Например, в Туле решили объединить детские, юношеские и взрослые библиотеки. Я во всех СМИ выступил против — нельзя этого делать, это разные учреждения. Но когда узнал, кто возглавит объединение, замолчал. Моя ученица Юлия Иванова действует по принципу «Не навреди». Прошло объединение, но ни одна библиотека не пострадала. Всё определяют личности, таких специалистов, как она, не так уж и много. Поэтому я бы поостерёгся проводить эксперименты по объединению библиотек разных типов.
Библиотека не должна утрачивать свой основной функционал. Она формирует нравственное здоровье нации, мировоззрение человека, внутренний мир. И помогает каждому ребёнку найти нужную книгу. Давайте вспомним слова из песни Высоцкого: «Если путь прорубая отцовским мечом, ты солёные слёзы на ус намотал, если в жарком бою испытал что почём, — Значит, нужные книги ты в детстве читал». Этот пласт книжной культуры и книг, которые имеют воспитательное значение, растворился, а без этого не было бы Победы в Великой Отечественной войне: «Военная тайна» Гайдара, «Как закалялась сталь» Островского. Человека формируют родители, окружение и книги.
Когда-то библиотека формировала потребности личности в лучших книгах, фильмах, спектаклях. Сегодня она удовлетворяет потребности пользователей. Культура не должна исходить из коммерческой выгоды, в неё надо вкладываться. Здравоохранение, образование и культура — три основных кита, на которых, наверное, должно состоять развитие людей, живущих на территории государства. Поэтому меня беспокоит, что библиотека изменилась не в ту сторону, в которую мне бы хотелось. Надо пересмотреть приоритеты и задачи, которые должны решать библиотеки в нынешних условиях.
Что такое оптимизация, и что лежит в её основе?
Давайте начнём с того, что то, что называется оптимизацией, таковой не является. Загляните в экономический словарь. Оптимизация — это когда при наименьших затратах мы достигаем наилучших результатов. Кто-нибудь может назвать лучшие результаты при оптимизации образования, здравоохранения и культуры? Нет.
Подмосковье для меня — худший образец управления библиотеками в России. У меня очень тяжёлые отношения с министерством культуры области и в особенности с московской областной библиотекой. Сто библиотек решили оптимизировать, соединить с клубами и Домами культуры или ликвидировать в целях повышения эффективности. А кто его посчитал?
У нас в Москве было библиотечное общество. Оно распалось. А петербургское действует. И у них лидер библиотечного движения — директор библиотеки им. Маяковского Зоя Васильевна Чалова. Ни один чиновник без консультации с ней не станет решать библиотечные проблемы. Кто выигрывает? Власть города. Они создают библиотеки, нужные обществу. В Петербурге замечательные библиотеки.
Москва пережила много трансформаций. Была целая программа по переходу московских библиотек в интеллект-центры при Юрии Лужкове. И я участвовал в совещании, которое проводил Юрий Михайлович, и он выслушивал библиотекарей. Кто-то из нынешнего руководства собирал библиотекарей? Спрашивал мнение специалистов? А кто вхож в кабинеты, сумел доложить нынешнюю обстановку в библиотеках?
В Петербурге библиотеки мне нравятся очень, в Москве пока есть пробелы. Столицу спасают великолепные библиотекари, старая гвардия. Многие библиотекари в регионах позавидовали бы знаниям, которыми владеют библиотекари в столице. Наши библиотекари работают несмотря ни на что достойно и интересно. Есть, чем гордиться.
Я говорю о болевых точках, о том, что может быть ещё лучше. И от нас это зависит. Дата ведь замечательная — 140 лет со дня создания библиотек в Москве. И библиотеки, которые тогда создавались, в том числе библиотека Тургенева, играли в жизни государства решающую роль, в частности, в столице. Библиотеки всегда жили со своим городом и оказывали большое влияние на развитие культуры и образования. Поэтому низкий поклон тем, кто стоял у истоков библиотек и тем, кто сохранял в годы войны и после традиции, которые закладывались изначально в библиотечную сферу нашего города.
Я приветствую трансформации, но продуманные хорошо в плане реализации, пошагового плана действий и рисков. Должны быть специалисты-практики, которые не посоветуют плохого и которых надо уметь слышать. Библиотекари могут сделать ряд действий безболезненным.
Скажите, а вы ощущаете, что в библиотеках появились черты, которые говорят про XXI век, а не про XX? Что такое библиотека XXI века?
Библиотека XXI века высокотехнологичная. Эта библиотека, которая будет работать на основе возможностей доступа из любой точки, которая есть в библиотеке, к любой точке библиотеки в Российской Федерации. Но для этого надо проделать большую работу по созданию общенационального единого информационного пространства, объединению информационных ресурсов всех ведомств. Есть библиотеки министерств, школьные, академические — всё, что есть в них, должно быть в зоне доступа. И на этом должно строиться общекультурное пространство региона, и образовательное пространство. И библиотека будущего будет работать на основе общенационального единого информационного пространства. Библиотека должна сочетать гуманитарное начало и новый технический прогресс. Симбиоз должен определять будущее библиотек в России.
Вы преподаёте историю библиотечного дела не одно десятилетие. Абитуриенты, студенты поменялись?
Поменялись. Давайте определимся, профессия библиотекаря женская в основном. Причём изначально она была мужской. Когда открылась в 1814 году Императорская публичная библиотека, в ней работали Крылов, Одоевский, Гнедич. В годы Советской власти профессия стала женской. Когда я учился, у нас в группе было четыре мальчика. К четвёртому курсу остался я один. Я ещё шутил: «Хорошо, что учимся не пять лет, а то потеряли бы меня на четвёртом курсе». Сейчас в библиотечную профессию вновь стали приходить мужчины, в основном специалисты в области IT-технологий. И это хорошо.
Студенты изменились. Они славные, активные, мне с ними интересно, но у них очень тонкая прослойка знаний в области истории культуры. Я преподаю историю библиотечного дела. Большую часть времени трачу на то, чтобы рассказать базовые вещи в общей истории. Я не могу рассказывать о реформах библиотечного дела в эпоху Петра, если не буду убеждён, что они знают про эпоху. А о Великой Отечественной войне подростки, подростки и молодёжь знают фрагментарно.
В институты культуры на библиотечную специальность поступают люди с одинаковой судьбой. Это те, кто сдавал ЕГЭ по литературе и не прошли по баллам в вузы мечты. И я спрашиваю, почему поступили на библиотечный факультет. Очень мало тех, кто бы выбрал эту профессию по желанию. Дети приходят в состоянии депрессии. Их надо, как я это называю, окрестить в библиотечную веру. Это непростой процесс. И немало времени надо потратить на то, чтобы объяснить, что любой человек — филолог, журналист, режиссёры, актёры — может найти себя в нашей профессии. Я помню студентке, которая не поступила на театральное, давал дипломную работу «Что должна представлять репертуарная библиотека театра?». Ни один специалист на эту тему не писал, а она написала. Правда, после окончания вуза она всё-таки поступила во ВГИК, является одной из известных актрис — Светлана Тимофеева-Летуновская, моя гордость. И когда мы общаемся, она говорит: «Александр Михайлович, как мне помогло библиотечное образование. Когда я работаю над ролью, погружаюсь в образ, читаю книгу об этой эпохе или профессии и понимаю. Я себя реализовала в актёрской профессии во многом благодаря тому, что училась в библиотечном».
Я не могу сказать, что все студенты устраиваются в библиотеки. Студенты довольно хорошо владеют современными компьютерными информационными технологиями. И чем лучше наш выпускник владеет ими, тем меньше вероятности, что он пойдёт в библиотеку. Скорее выберет информационные центры, где зарплата несопоставима, банковскую сферу, коммерческие структуры и бизнесы. Поэтому здесь важно говорить о распределении по специальности, чтобы после получения образования выпускники хотя бы два-три года работали по специальности. А может, ещё в ней и останутся. Кадровая ситуация очень серьёзная. Кадры стареют, молодёжи мало.
Хотелось бы ещё коснуться вопроса цифровизации. Понятно, что в интернете сейчас есть не всё. А возможно ли, что через 50 лет будут все книги, даже самые редкие и уникальные, с пометками?
Вопрос интересный. Идёт спор, что читать — книгу или электронный ресурс. Я человек книги. Но, по большому счёту, какая разница? Главное ведь не носитель, а информация, то, что изложено. Мне иногда это напоминает спор физиков и лириков.
Сейчас, наверное, тоже есть интересные авторы, но книгами уже не зачитываются, уже не решаются вопросы, что у нас происходит, как нам жить дальше. Раньше была целая индустрия по тому, как формировать образ того или иного героя, книги, спектакля, несущего смыслы. Книга в нынешних условиях будет сохраняться. Ещё есть такой момент. Я познакомился с исследованием английских учёных, они изучали запоминаемость текста. Так вот, запоминаемость текста с обычного носителя информации значительно превышает запоминаемость текста с электронного ресурса. На цифровизацию всего уйдут десятки лет. И не знаю, есть ли необходимость все оцифровывать.
Фотографии предоставлены героем публикации.
