Елена Николаева
Заведующая отделом редкой книги и мемориальной работы библиотеки-читальни имени И. С. Тургенева, почетный работник культуры города Москвы
Николаева Елена Вячеславовна — заведующая отделом редкой книги и мемориальной работы Библиотеки-читальни им. И.С. Тургенева. Занимается сохранением и популяризацией редких изданий, а также организацией мемориальных проектов, посвященных жизни и творчеству писателя. С 1995 года проводит конференции по истории московских и региональных библиотек. Почетный работник культуры города Москвы, в 2024 году награждена золотой медалью «За заслуги в библиотечном деле», учрежденной Московским оргкомитетом празднования 140-летия основания сети общедоступных библиотек.
«Нынешнее поколение читает для получения информации, а не для осмысления»
Елена Вячеславовна, вы москвичка. С какими московскими местами связано ваше детство, как рано в вашу жизнь вошли библиотеки?
Я родилась на Колодезной — между Сокольниками и Преображенской площадью. В библиотеку пришла рано. Мама работала учителем математики в школе № 363 и, естественно, когда меня приводили после детского сада к ней, я бродила по школе. Очень любила заходить в библиотеку, она была большой, тихой, с деревянными стеллажами и очень добрым библиотекарем. Читать, конечно, ещё не умела — в школе только научилась. И когда научилась, мне стала не только разглядывать и выбирать обложки, но ещё и читать.
Когда вы связали свою жизнь с профессией библиотекаря?
В 1986 году я пришла в отдел народного образования (РОНО) Куйбышевского района методистом по школьным библиотекам. И в РОНО тоже была библиотека, ей никто не занимался, и я ее взяла. Параллельно я преподавала географию, так как окончила педагогический, МПГИ имени Ленина.
А что стало с библиотекой в РОНО?
В начале 1990-х годов была реорганизация. Районные отделы народного образования сливались в один – окружной. Многие методисты уходили работать в школы учителями, а я пошла в школу библиотекарем, туда же перевезла и библиотеку РОНО: она стала ядром школьной библиотеки. Со временем я перешла в Российскую государственную юношескую библиотеку – сейчас это библиотека для молодежи, моя альма-матер. Если исключить Тургеневку, в которой я уже 22 года работаю, то работа в юношеской была счастливой порой моей жизни. Прекрасное время и замечательный коллектив читального зала. Было очень трудно, потому что в 1990-е годы в библиотеки ходило много читателей, студентов. Потоком шли студенты социального университета. Библиотек в новых, открывающихся, вузах не было, а студентам давали подробные методички, в которых говорилось, где и какую книгу они могут взять. В юношеской библиотеке очень богатый фонд – более миллиона книг, конечно, он был востребован. В читальном зале мы работали с 10:00 до 22:00, и поток все время шел.
В какое время вы почувствовали себя историком библиотечного дела?
Я увлекалась историей с шести лет, очень хотела стать археологом – троюродная сестра работает уже 50 лет в Археологическом заповеднике «Херсонес Таврический», она историк и археолог, и мы к ней регулярно ездили. Я впервые побывала в Севастополе – на своей исторической родине (у меня оттуда и мама, и дедушка, и бабушка, и прабабушка) – в раннем детстве. И, конечно, я видела раскопки, и они произвели на меня большое впечатление. Так появилась мечта стать историком и археологом. Очень увлекалась Древней Грецией. Поступала на исторический факультет педагогического института, но не поступила – не добрала полбалла. Было очень обидно.
Родные мне объясняли: «История – такая наука, которая испытывает сильное влияние конъюнктуры, поэтому ты не всегда будешь заниматься той темой, какой тебе хочется. Я готовилась к поступлению еще год, и было решено, что ближе всех к истории – география, почему на геофак я и поступила. Когда я окончила институт и уже работала в юношеской библиотеке, поняла, что любовь к истории никуда не исчезла и начала думать, как совместить библиотечную профессию и историю. Вот и решила, что буду заниматься историей библиотек.
Как мы поняли по вашей статье, развитие библиотечного дела в Москве началось с реформы Александра II. Как бы вы могли классифицировать библиотеки Москвы до 1917 года?
Классификация – дело довольно сложное. В Москве и других городах Российской империи были народные библиотеки. Это небольшие, бесплатные библиотеки, с очень небольшим подбором книг для самых непритязательных читателей. Как правило, содержались органами самоуправления, обществами или меценатами. Большой пласт составляли библиотеки для чтения, главной задачей которых была коммерция, поэтому к общедоступным их уже отнести нельзя. Подписчик покупал абонемент. Чем выше цена абонемента, тем более «вкусные» условия ему предоставлялись. Например, в московских библиотеках для чтения было такое условие: если ты покупаешь абонемент стоимостью 5 рублей в год, то ты получаешь все новинки: первые номера журналов, только что вышедшие книги. В 1870-е годы 5 рублей – это очень большая сумма. Каменный дом стоил 100 рублей. И еще были библиотеки, которые обслуживали членов обществ – например, общества любителей российской словесности или общества древностей российских имени императора Александра III. Благодаря реформе Александра II начинают появляться библиотеки городские, общедоступные, когда содержание берет на себя городское самоуправление. Это действительно возможность библиотекам работать стабильно. В 1830-е годы была попытка создать в губернских городах сеть публичных, что обязательно подразумевало платность, библиотек. Идею выдвинул сенатор Николай Степанович Мордвинов. Содержание этих библиотек должно было ложиться на дворянство губернских городов. В результате большинство библиотек, открытых в 1830-е годы, прекратили свое существование: не было продумано финансирование, поэтому денег для их содержания не было. Уцелели буквально единицы. Одна из них – Карамзинская общественная библиотека в Симбирске. Ныне она составляет часть Ульяновской областной научной библиотеки.
Большую роль в развитии библиотечного дела сыграла предпринимательница и меценатка Варвара Морозова. А что её сформировало?
Варвара Алексеевна Морозова получила прекрасное домашнее образование, много читала, поэтому она считала, что просвещение играет очень важную роль в развитии общества.
Если посмотреть на список благотворительных дел Варвары Морозовой, мы увидим, что она открыла две библиотеки – в Твери, при фабрике, и в Москве читальню в память И.С. Тургенева. И еще в 1913 году она пожертвовала деньги на создание точно такой же библиотеки как Тургеневка памяти своего супруга, Василия Михайловича Соболевского. Но, к сожалению, это не осуществилось, так как через год началась война, а затем революция.
Библиотеки воспринимались как часть просвещения, как элемент внешкольного образования. Варвара Морозова жертвовала средства на просвещение народа. Психиатрическая клиника, например, была сразу подарена московскому университету, чтобы студенты-медики могли проходить практику, которой у них не было из-за отсутствия специализированных помещений. Затем было открыто ремесленное училище, где ремесленные классы сочетались с начальным обучением. Надо сказать, что у Варвары Морозовой была и своя частная библиотека. В ней – 2000 томов: история, литература, философия.
А почему так получилось, что скорее городская Дума откликнулась на создание библиотек нового типа?
Думаю, что нашелся человек, который, как и Варвара Морозова, понял, что библиотеки очень нужны как элемент просвещения народа. Правильно писал в тогдашней прессе один из корреспондентов: «Потраченные деньги на начальное обучение пропадут, если не будет закреплен навык чтения». Человека научили грамоте, и он должен уметь читать. А где? У вчерашнего крестьянина, рабочего, библиотек своих не было. Значит, должны быть доступные для него библиотеки. Чтение книг в библиотеках обеспечивало закрепление навыка чтения, а также давало возможность самообразования. В скором времени также библиотеки начинают восприниматься как организация правильного досуга. В 1896 году специальным указом была ограничена продолжительность рабочего дня – не более 12 часов в сутки, в субботу работали до 16:00, в воскресенье – выходной. Полутора суток человек предоставлен сам себе. Куда он пойдет? Возникает вопрос организации полезного досуга населения.
Городская Дума в соответствии с Городовым положением 1870-го года имела право создавать постоянно действующие комиссии по той или иной тематике, например, Комиссия о пользе и нуждах общественных. Она занималась народными домами, разработала при участии Алексея Бахрушина проект первой сети народных библиотек в Москве. Согласно этому проекту предполагалось открыть небольшие библиотеки на окраинах, где была острая нехватка подобных учреждений. Комиссия работала до 1918 года.
После «Тургеневки» какой была дальнейшая динамика появления в городе библиотек?
При создании читальни им. И.С. Тургенева Московская городская Дума ставила задачу открытия филиалов Тургеневской библиотеки. Позже Дума пришла к мысли о создании самостоятельных библиотек. В 1886 году принимается решение об открытии такой же как Тургеневка читальни без абонемента – читальни в память А.Н. Островского. Через 4 года, в 1900 году открылась библиотека-читальня имени Пушкина. Почему прошло столько времени между созданием двух последних библиотек? Правительство было очень встревожено тем, что невозможно отследить, какие книги народ читает. Если нельзя ограничить доступ людей в библиотеку, надо ограничить доступ в нее книг. И в 1890 году были введены Правила о бесплатных народных читальнях, по которым устанавливались заявительный принцип открытия библиотеки, а также ограничения по формированию их фондов. В них допускались только те издания, которые были включены в специально разработанный Министерством народного просвещения каталог книг для низших учебных заведений. Московская Дума доказывала, что наша библиотека не народная, и, соответственно, не подпадает под действие Правил, но добиться каких-либо серьезных послаблений не удалось. Принятие Правил затормозило процесс развития библиотек. Они были отменены 2 декабря 1905 года. С этого момента начался бум открытия библиотек. В 1908 году открывалась библиотека в год 80-летия Л.Н. Толстого, однако ей не разрешили носить имя Льва Николаевича и назвали «Библиотека-читальня в Замоскворечье». Официально библиотека вернула имя только после революции. В 1909 году открывается библиотека имени Гоголя, в 1910 – библиотека имени Грибоедова, в 1915 – библиотека имени историка Василия Осиповича Ключевского. Все они располагались в центре города. На окраинах тоже открывались библиотеки. Дума к 1917 году открыла семь небольших библиотек, всего к концу 1917 года городская сеть состояла из 17 библиотек.
Можно ли сказать, что Москва воздала дань Варваре Морозовой?
Сложный вопрос. Таких как Варвара Морозова было довольно много, и Москва, мне кажется, только начинает воздавать дань сословию, которое внесло большой вклад в развитие города, да и страны в целом. Фактически вся социальная сфера Москвы держалась на плечах купечества. Две трети домов призрения, больниц, начальных школ открывались на деньги купцов. Кроме этого, они еще налоги платили, которые шли в городскую казну на содержание дорог, общественно значимых учреждений. Поэтому я считаю, дань надо воздавать не только Варваре Алексеевне, но и всем благотворителям.
Знаю, что была восстановлена могила Варвары Алексеевны.
Сохранилась могила на Ваганьковском кладбище – очень простая надгробная плита. Когда сотрудники Библиотеки готовились к 160-летию со дня рождения Варвары Алексеевны, Татьяна Евгеньевна Коробкина, наш тогдашний директор, выступила с инициативой привести в порядок могилу. Мы объявили сбор средств. Эскиз памятника выполнила праправнучка Морозовой Екатерина Демьянова. Деньги собирали медленно. Хороший памятник — удовольствие дорогое. Татьяна Евгеньевна попросила помощи в создании памятника и сборе средств у мэра Москвы Юрия Михайловича Лужкова. И он попросил фирму Ритуал сделать памятник по себестоимости. Тогда нам денег хватило, и к 2008 году на могиле основательницы Библиотеки был установлен красивый мемориал из чёрного гранита.
Вы как хранительница редкой книги можете сказать, что сохранились старые книги, отражающие 140-летнюю историю библиотеки?
Библиотека открывалась 28 января (9 февраля) 1885 года с фондом 3 тыс. экземпляров. К открытию был выпущен печатный каталог читальни, который у нас хранится в фонде. В 2008 году Татьяна Евгеньевна подала идею найти в фонде книги, с которыми библиотека открылась. Их мы вычисляли по старой печати читальни и описанию издания в печатном каталоге. И еще, год выхода издания не должен превышать цифру 1885 – года открытия читальни. Таких книг вычислили 457 экземпляров. С них началась история читальни, мы их храним. Фонд библиотеки 120 тысяч изданий. Из них 13 тысяч составляет редкий фонд: книги и периодические издания до 1917 года, книжные памятники и другие коллекции.
На вашей памяти есть книги-аутсайдеры, которыми редко интересовались?
В отделе редкой книги таких довольно много. Зачем читать произведения Толстого в старой орфографии, когда есть новые в привычном виде? Отдел редкой книги, скорее, мемориальное пространство. Оно очень важно, как свидетель формирования, работы библиотеки.
Кто первые библиотекари, сколько их было, каким они обладали образованием, как происходило становление профессии?
Первой заведующей библиотекой была Вера Ивановна Погребова из Санкт-Петербурга. Она окончила гимназию, восемь классов, и имела документ домашней учительницы, другого тогда не было. Она пришла перед открытием библиотеки, подготовка к открытию легла на ее плечи. У нее, конечно, была помощница, поскольку читальня работала с 9:00 до 21:00 практически без выходных, только с государственными праздниками. Еще был помощник – мальчик, который помогал доставать книги с нужной полки. Ведь библиотека была спроектирована так, что в помещениях были восьмиметровые стеллажи. Расставляли книги по величине и спрашиваемости. Книгу, которую часто берут, не поставишь на верхнюю полку. Интересно, что мальчики в библиотеках тогда были в основном подсобными рабочими, хотя один из таких – Молодцов – стал впоследствии ведущим специалистом, библиотековедом, партийным крупным деятелем.
Вера Ивановна проработала несколько месяцев, вышла замуж, уволилась, и на ее место пришла Екатерина Николаевна Власова. Она проработала года два, вышла замуж и тоже ушла. Видимо, было сложно совмещать замужество с плотным графиком. На ее место пришла Анна Дмитриевна Суворова. Все они домашние учительницы, окончившие гимназию. Анна Дмитриевна проработала в читальне почти 30 лет, отдала себя полностью библиотеке. Настолько ее ценила Варвара Алексеевна Морозова, она была попечительницей библиотеки и кадровый состав подбирала, и добилась персональной надбавки. Поэтому Анна Дмитриевна спокойно содержала себя и помогала своему брату, у которого было четверо детей. Брат – военный врач, в одной из экспедиций заболел малярией и больше работать не смог.
Насколько Россия была синхронизирована с Европой, Америкой в библиотечном деле?
Тогда библиотечное дело шло вперед. Любовь Борисовна Хавкина, которая работала в крупной библиотеке Харькова, ратовала за применение десятичной классификации (книги расставляются по областям знаний), об этом поднимался серьезный вопрос на первом всероссийском библиотечном съезде 1910 года. И Любовь Борисовна разрабатывает авторские таблицы, чтобы легче было расставлять книги. Мы ими до сих пор пользуемся.
Само происхождение библиотек – насколько опыт заимствовался у США, стран Европы?
Мы шли параллельно, были те же процессы. Монастырские библиотеки возникали и у нас, и за границей. Были частные библиотеки. У нас библиотечное дело напоминало немецкое, поскольку у нас была просветительская задача. Очень много было неграмотного населения, необходимо было поднимать образовательный уровень. А в Америке библиотеки создавались по другому принципу. Людям здесь нужны были библиотеки как место для общения, обмена мнениями. И считалось, конечно, что американское библиотечное дело было более продвинутым, так как у них выстраивалась библиотечная система с центральной библиотекой, так называемым методическим центром, где собирался свой книжный фонд. И этим книжным фондом библиотека делилась с библиотеками поменьше. Взяв за основу американскую систему, в России разрабатывается серьезный проект библиотечной системы в 1916 году. Появились центральная и районные библиотеки, которые были библиотечными станциями, пунктами выдачи книг. Из районных библиотек книги по запросу передаются в пункты, которые максимально приближены к потребителю. Библиотека Некрасова как раз была создана как центральная. Позднее был положен в основу административный принцип подчинения, но был и обмен литературой.
Открылась библиотека памяти Тургенева. А кто были первыми читателями, как они различались сословно?
Было 14 градаций читателей. Во-первых, студенты, школьники – учащиеся низших и средних учебных заведений. Выделялись лица свободных профессий – адвокаты, присяжные поверенные, литераторы, артисты. Купцы, рабочие фабричные, ремесленники, женщины учащиеся и не учащиеся. Меньше всего читали духовенство и военные. Всего 0,1%. В монастырях были свои библиотеки, ну, и особо некогда. Процентов 30-40 приходилось на молодежь. Много читало интеллигенции – профессоры, преподаватели.
Можно ли сказать, что до 1917 года Тургеневка стабильно лидировала, или возникали конкуренты?
Когда появились другие библиотеки, можно сказать, что они создали некоторую конкуренцию. У нас, например, не было абонемента, а в Пушкинской уже открылся. Библиотеки после 1900 года открывались с абонементом, и это читателям было гораздо удобнее. Но мы все равно были в лидерах, у нас был очень хороший фонд, другие библиотеки его не сразу получили.
У нас был такой серьезный конкурент как библиотека Грибоедова. С 1911 года она стала полигоном для высших библиотечных курсов, где опробовали передовые библиотечные технологии – каталогизацию, создание карточного каталога. Здесь было одним из первых открыто детское отделение. Библиотека была экспериментальной. Мы этим похвастаться не могли. Зато у нас благодаря богатому фонду было много посетителей.
Детские библиотеки. Когда пришло осознание, что надо создать их?
Детские отделения начали появляться в начале XX века. Но читатели жаловались, что дети, которые приходят за книгой, бегают по библиотеке, шумят и действуют на нервы. Тогда появилось понимание, что взрослую и детскую аудитории надо отделять. Постепенно стали выделять отдельные комнаты при библиотеках. А после революции приняли решение, что взрослая и детская библиотеки будут существовать отдельно. Тогда детские отделения стали преобразовывать в самостоятельные библиотеки. Так возникла Центральная городская детская библиотека имени Гайдара.
На каком этапе появилась лекционная деятельность, насколько она вписывалась в концепцию традиционных библиотек?
В 1905-1907 годы в Москве и Санкт-Петербурге возникают народные университеты. Некоторые лекции проводились у нас в читальне, но это уже было незадолго до революции. До революции библиотеки воспринимались как предоставление возможности читать. Это после появилась мысль о том, что хорошо проводить мероприятия. Элементы клубной деятельности стали появляться, но они не перевешивали основную задачу библиотеки. После революции, особенно когда библиотеки стали идеологическими учреждениями, добавилось больше лекций, в частности агитационных. Начали проводить громкие читки для малограмотных. Библиотекари читали произведения вслух. Затем появились встречи писателей с читателями, конференции, и можно было пообщаться. Они пользовались большим спросом. Востребованность колоссальная.
С 1950 года у нас еженедельно проводились Тургеневские вторники. На час раньше закрывался читальный зал, столы сдвигались, организовывалось пространство, в котором проводились различные мероприятия. В нашем архиве хранятся даже пригласительные билеты на них. В частности, проводились Тургеневские чтения. Посетители слушали сообщение лектора, а зачем смотрели театральный отрывок от артистов МХТа, Малого театра. У нас и певцы выступали, даже рояль был, чтецы, писатели, например, Юрий Нагибин. Он подарил сборник рассказов «Чистые пруды» с авторской надписью: «Здесь провел один из самых лучших вечеров-встреч в своей жизни». Скульптор и график Сергей Коненков выступал тоже, но он был нашим читателем, особенно в студенческие годы.
Интересно применялся и волшебный фонарь – прообраз диапроектора. Ставилась картинка, сзади помещался источник света, и это проецировалось на экран. Появлялся черный силуэт – теневая картина. Так сопровождалась лекция, и это усиливало восприятие.
Насколько был силен соблазн создавать специализированные библиотеки, когда возникла эта тенденция?
Это веяние относительно новое. Когда началась перестройка, идеологическая составляющая ушла, возник вопрос «Зачем нужны библиотеки?». И библиотеки пытались сами найти свое место, предназначение. Здесь появилась мемориально-музейная составляющая. Часть библиотек, которые занимались работой в связи с именем, которое они носили, стали создавать мемориальные коллекции, памятные комнаты. Другие библиотеки тоже пытались найти свою особенность, непохожесть на другие. Так появились специализированные библиотеки, например, Деловая. Поиск изюминки был способом выживания.
Катаклизмы XX века – войны, революции – как повлияли на жизнь библиотек?
Во время первой мировой войны резко возник книжный голод, упало книгоиздание, и в библиотеки-читальни перестали поступать книги. Комплектование упало, снабжение ухудшилось, в частности помещения нечем было отапливать. Точно также было и в Великую Отечественную войну. Но зимой все равно работали, не сокращали рабочий день. Когда были события 1917 года, по воспоминаниям одной из участниц боев с юнкерами, в читальне находился перевязочный пункт. Из-за того, что снабжение резко упало, и многие сотрудники ушли, в 1920 году читальня была закрыта. Библиотека была заколочена. И только в начале 1921 года пришел директор Исаак Моисеевич Кунин, и это стало возрождением читальни после лихолетья. Исаак Моисеевич завел заново инвентарь – он не сохранился. Стульев не хватало. Пожар был в читальне уже во времена Кунина. Топить помещение по-прежнему было нечем. Поставили буржуйку, с нарушениями, на сосновый пол, не подстелив железный лист. Угли выпали, и ночью начался пожар. Хорошо, у нас при читальне жил сторож с семьей, и он смог забить огонь. Но сильно погорела мебель – осталось три или четыре стула. Кунин писал в Моссовет с просьбой прислать хоть какую-то мебель, потому что читателям не на чем сидеть.
Что такое 1972 год – год принятия решений снести историческую реликвию, не просто библиотеку?
В 1972 году шла реконструкция Тургеневской площади. Что интересно, документа о сносе нашего здания нет. Мы его не нашли и, скорее всего, это было устное распоряжение. Площадь сносилась частями, и читальня еще стояла в первой половине 1972 года. И, видимо, поступило распоряжение, что к 7 ноября здания не должно быть. Как говорила моя подруга, которая работала в читальне, самое главное – не стены, а фонд, люди, которые создавали неповторимую ауру. Никто ведь не думал, что библиотеку снесут, не предоставив никакого помещения взамен. К 6 октября библиотеку закрыли, 150 тысяч книг фонда перевезли в школу, в которой под хранение выделили третий и четвертый этажи. Библиотекари, читатели, которые пришли на помощь, даже представители отдела культуры Щербаковского района, с которым мы дружили, по цепочке перекидывали книги пачками. И там чуть меньше четверти века книги лежали.
Долгое время искали помещения. Их давали – и отказывали. Пытались предложить здание на окраине – сотрудники были против. И только в 1989 году выделили ордер на два здания, в которых сейчас и располагается библиотека. Помогали и Юрий Лужков, и Александр Музыкантский, и Ромуальд Крылов-Йодко. С 2004 года мы существуем в этих стенах.
Как вы оцениваете сегодняшнюю ситуацию, насколько цифровизация угрожает библиотекам, пришло ли поколение, которое не хочет с библиотеками иметь ничего общего, или ваш взгляд более оптимистичный?
Вы знаете, я бы не сказала, что нынешнее поколение не хочет иметь ничего общего с библиотекой. Но нынешнее поколение читает для получения информации, а не для осмысления. Аналитический навык у современной молодежи часто хромает. И это приводит к тому, что глубокое чтение для них очень сложно. Но все равно у нас много читателей. Да, может быть, они не книгу читают, а приходят поработать, приносят с собой гаджеты, они тоже читают, но то, что нужно им. Приходя в библиотеку со своими гаджетами, они и книги берут. Одного читателя спросили: «Зачем? У вас же есть интернет». Он ответил: «В интернете далеко не все есть. И в интернете за то, что мне нужно, мне приходится деньги платить. А здесь книга стоит на полке – взял и получил ту информацию, которая нужна, бесплатно». Поэтому я бы не сказала, что у людей категорическое неприятие библиотек. Библиотеки меняются. И цифровизация, я считаю, не угрожает библиотекам. Беда в другом: библиотеки пытаются заставить заниматься теми функциями, которые им не свойственны. Например, полностью переключиться на досуговую деятельность. Но мы никогда не были клубом, и не должны им быть. Мы не составляем им конкуренцию. И клубы не могут стать полноценными библиотеками, точками, которые способствуют самообразованию. Библиотека как элемент самообразования должна остаться. Нет возможности открытого доступа к самым разнообразным источникам кроме библиотеки. Ни музей, ни архив, ни клуб этого не смогут. Элемент развлекательности в библиотеках, конечно, может быть, но только как элемент. И цифровизация в просветительской деятельности очень помогает. Например, если каталог доступен в интернете, человек может найти то, что ему нужно, и прийти за конкретной книгой. Это сокращает время, силы, их можно потратить на что-то более полезное.
Часть книг, на которые не действует авторское право, представлены в электронном виде. У нас, например, есть Тургеневская электронная библиотека, где у нас выставлены полные тексты наших изданий, тургеневского фонда, и она активно посещается. Заходят люди, которые изучают творчество Тургенева, и не только. У нас солидное посещение электронной библиотеки. Цифровизация, если к ней правильно подойти, только помогает. Весь фонд оцифровать и выставить нельзя – есть авторское право.
Какая любимая книга у вас была в детстве и какая сейчас?
Одна из первых книг, которую я прочитала сама, – «Приключения Тома Сойера» Марка Твена. Можно сказать, любовь к Марку Твену осталась с тех пор на всю жизнь, позже я читала его другие произведения. И вторая книга, которую я любила, – «Серебряные коньки» Мэри Мэйпс Додж. Ну, а будучи взрослой… Одну мне сложно выделить. Я очень люблю «Мастера и Маргариту» Булгакова, произведения Льва Николаевича Толстого. «Войну и мир» я перечитывала четыре раза. «Севастопольские рассказы» я очень люблю, поскольку Севастополь – моя историческая родина. Сейчас я читаю в основном, к большому сожалению, только специальную литературу. А больше всего читала, когда училась в институте и в первые годы работы, когда была возможность спокойного чтения. Сейчас с семьей, работой сил на спокойное, вдумчивое чтение уже не остается. И стремительность нашей жизни тоже сказывается. Компьютеры, с которых читаешь информацию, тоже не добавляют возможности оторваться, спокойно сесть и углубиться в книгу. Надо это делать.
Фотографии предоставлены героем публикации.
