Ромуальд Крылов-Иодко
Директор Библиотеки-читальни им. И.С. Тургенева
Крылов-Иодко Ромуальд Ромуальдович — директор Библиотеки-читальни им. И.С. Тургенева с 2016 года. Инициатор создания библиотек: Дом А.Ф.Лосева, искусств им. А.П.Боголюбова, украинской литературы, активно участвовал в создании Библиотеки-музея «Русское зарубежье». Под его руководством Библиотека-читальня им. И.С. Тургенева не только сохраняет богатое литературное наследие, но и активно развивается как современный культурный центр, организуя международные и межрегиональные конференции, выставки и другие мероприятия, способствующие продвижению русской литературы и культуры. Заслуженный работник культуры РФ, в 2024 году награжден золотой медалью «За заслуги в библиотечном деле», учрежденной Московским оргкомитетом празднования 140-летия основания сети общедоступных библиотек.
«Создание идеальной библиотеки — это вопрос идеологии и политики»
Ромуальд Ромуальдович, когда вы были просто читателем, какие московские библиотеки вошли в вашу жизнь? Когда вы впервые познакомились с библиотечным делом?
Библиотека в мою жизнь вошла, когда мне было три или четыре года. Мама стала заведующей отделом художественной и учебной литературы Московской государственной консерватории, я имею в виду научную нотно-музыкальную библиотеку С.И. Танеева, и все свободное время я проводил у нее на работе. Дома у нас была атмосфера певческая, поскольку мама была певицей когда-то, а на работе у нее я был среди книг и среди тех проблем, которые существовали в библиотеке. Когда я уже повзрослел, я учился в самом центре Москвы и посещал находящиеся неподалеку от моего дома библиотеки Чехова, Некрасова, Гоголя. Последняя обладала и обладает изумительным музыкальным фондом, а я всегда интересовался оперным пением и даже в армию взял с собой книгу об итальянских певцах. Очень интересная, ее нигде нельзя было найти, но в библиотеке Н.В. Гоголя она была.
Есть ли у вас какие-то истории, связанные с библиотеками, как складывалось и формировалось ваше отношение к библиотекарям?
Наверное, отношение к библиотекарям начало у меня формироваться, еще когда я ходил на работу к матери. Я видел, как они работали. Я видел, что такое библиотека в 1960–1970-х годах. Видел отношение библиотекаря к читателю. Тогда это было служение. Библиотекари любили своего читателя, поклонялись ему, и вопрос тишины в библиотеке никогда не возникал, все говорили шепотом. Сегодня, когда я сам директор библиотеки, смотрю, как библиотечные работники реагируют на читателей, общаются с ними и между собой, и конечно, сильно удивляюсь. Мем «Тише! Это библиотека!» в библиотеке не работает. О нем забывают все и даже сами библиотечные работники. Я никогда не думал, что мне придется работать с библиотеками, библиотечными работниками, но в 1985 году, когда я пришел работать в отдел культуры исполкома Ленинского райсовета, моей задачей было курировать работу районных библиотек и клубов. Я увидел уже другие библиотеки. Но библиотечная культура еще оставалась: понимание, что такое библиотека, отношение к читателю. Безусловно, развитие материально-технической базы до сих пор является самой главной проблемой всех библиотек. Она еще долго будет оставаться актуальной, и вряд ли ее решат легко и просто. Библиотеки, которые не имеют хорошего и современного материально-технического оснащения, хорошего фонда и понятного и продуманного дизайна настолько неинтересны, что их посещают только люди, живущие поблизости. Даже пригласить туда других библиотечных работников непросто.
Вы театральный режиссер и никогда не стремились быть библиотечным работником. А когда пришли на административные должности, какие были главные проблемы, точно ли библиотечные проблемы были главными среди других проблем культуры, которыми вы занимались?
Нет, проблемы библиотек не были главными, все-таки в библиотеках всегда была стабильность. Они занимались пропагандой определенной идеологии. Проблем больше было в клубах, кружках, в работе парков культуры и отдыха, школах искусств.
В 1985 году у библиотек была хорошая посещаемость, у них были небольшие проблемы с нехваткой литературы, но они достаточно неплохо получали журналы, газеты. Библиотеки всегда были востребованы.
Я стал руководителем Департамента по культуре и искусству Центрального округа в 1991 году, когда происходил полный обвал всей экономической и культурной жизни города и страны. Люди не понимали, что будет завтра, людям в основном было не до библиотек. Библиотеки практически перестали посещать, за исключением разве что детских. И стали раздаваться возгласы: «А зачем нам библиотека? Это же одна пропаганда. От литературы только Маркс, Ленин и Плеханов. Давайте помещения отдадим банкам или другим коммерческим организациям». Пострадало немало городских библиотек, несколько из них и в Центральном округе. Но были единицы библиотекарей, которые призывали свое сообщество к смене парадигмы – модернизации, обучении библиотечных работников новым информационным задачам библиотечных процессов. Например, такие люди, как Татьяна Евгеньевна Коробкина, – лидер библиотечного движения. Хотя, конечно, директора библиотек ее старались не признавать, как лидера. Она была для них неудобна. Авторитарна. Но руководитель должен таким быть. Татьяну Евгеньевну я знаю с 1992 года, тогда она была председателем Московской библиотечной ассоциации. И когда мы возрождали Тургеневскую библиотеку, мне было важно видеть на посту директора человека с компетенциями и пониманием, как у нее. Она понимала, куда вести людей и, что очень важно, верила в лучшее будущее для библиотек.
Если посмотреть на 1991–2014 годы, какая была линейка приоритетов в библиотечном деле – Тургеневка, Дом русского зарубежья, Дом Лосева, Библиотека Боголюбова, Библиотека украинской литературы, иные библиотечные объекты, как вы для себя выстраивали ряд главных задач?
Лосевка, Боголюбовка, Тургеневка создавались долго, а открывались практически в одно время – в 2004 году. Это произошло благодаря тому, что в 1990-х годах в Центральном округе существовала концепция внутреннего развития учреждений, а руководители Управлений культуры округов могли напрямую работать с департаментами и комитетами, Правительством Москвы, включая замов мэра.
В 1990-е годы у города не было достаточно средств на зарплаты, оплату коммунальных услуг, не было никакой стратегии развития учреждений культуры. Когда Юрий Михайлович Лужков вычеркнул библиотеку Тургенева из Адресного перечня на реконструкцию объектов культуры, поскольку ему катастрофически не хватало денег на театры – они самые первые пришли к нему и поставили свои ультиматумы, – причина мне была понятна. В 1994 году оставалось в прямом смысле три копейки неизрасходованных бюджетных средств, но их можно было на что-то направить. Благодаря простым работникам Управления экономики Правительства Москвы остаток включили в разработку проектной документации по реконструкции строения 2 библиотеки имени Тургенева. Таким образом реконструкция библиотеки Тургенева была включена в Адресный перечень города, а в 1997–1998 годах мы уже сдавали новое отстроенное здание. Его делали югославы, без конкурса. Прошло почти 30 лет, а в библиотеке до сих пор есть помещения, где ни разу не был сделан ремонт, и они в прекрасном состоянии.
Идеи создания новых библиотек начали возникать одновременно. Для каждой пришло свое время. Пришло свое время и для Боголюбовки. Изумительное деревянное здание, где размещалась мастерская художника А.П. Боголюбова, стеклянные потолки-фонари… К сожалению, здание было в таком состоянии, что использовать его было нельзя. И денег на реконструкцию не было. Возник вопрос о закрытии библиотеки и передаче здания коммерческому банку. Стояла необходимость поиска денег на снос старого здания и строительство нового. В 1998 году мне удалось включить реконструкцию библиотеки искусств им. А.П. Боголюбова в распоряжение Правительства Москвы о модернизации библиотек города. Это позволило искать инвесторов, и они нашлись. В 2000 году из частного сектора за счет налогообложения, а затем и городского бюджета.
В 90-х и начале 2000 годов у города не было никакой стратегии, видения, что будет с библиотеками, как и в целом во всей стране. Префект ЦАО Г.В. Дёгтев в 2000 году первым спросил: «А зачем нам библиотеки, когда есть интернет?» И он по-своему был абсолютно прав. В своем деле ему достаточно было иметь ту информацию, которая была у него в компьютере. А что ему до общества? Префект начал со мной планомерную борьбу как с защитником библиотечного дела, называя «Наши библиотеки».
В 1992 году Т.Е. Коробкина с В.А. Москвиным пришли с идеей создания библиотеки-фонда русского зарубежья. Причем она никак юридически не вписывалась в действующее законодательство. Мы обсуждали идею Солженицына создать библиотеку-фонд, вернув в Москву все то, что ушло с первой, второй, третьей волной русской эмиграции на запад. Вернуть дневники, книги, письма, предметы, принадлежавшие писателям, композиторам, дворянству. Я был счастлив их поддержать. Безусловно, Солженицыны рассчитывали, что им будет сразу предоставлено какое-нибудь крупное хорошее здание. А у города предложений не было. Я предложил им несколько адресов библиотек, перепрофилирование которых не было бы трагедией для населения, поскольку есть рядом другие библиотеки, и неплохие. Особый интерес вызывала библиотека на Нижней Радищевской улице – поцелованное Богом место. Посмотрели, лучше и не придумаешь! Рядом масса зданий под арендой. Префект ЦАО Александр Ильич Музыкантский взял тогда этот вопрос под свой личный контроль, поскольку здесь нужно было решение на уровне префекта и мэра. Библиотека-фонд въехала сначала в это небольшое помещение, которое затем было расширено, и теперь у нее целых четыре строения. Абсолютно такой же случай произошел и с Московским Домом фотографии – Управление культуры ЦАО дало МДФ маленький выставочный зал, а уже Ольга Свиблова, выйдя напрямую на мэра Москвы Ю.М. Лужкова, добилась строительства музея, присоединив соседние здания.
Какой объект, возникший в Москве в эти годы, произвел бум укрупнений, эстетизации? Все-таки ведь возникли Дом русского зарубежья, Лосевка, Тургеневка, Библиотека искусств имени Боголюбова. Каким объектом вы гордитесь больше всего?
Я всеми ими горжусь. Пришло время – пришли люди. И каждый должен был сыграть свою роль и выполнить свою задачу. Я считаю, что у каждого человека есть своя судьба и предназначение, и он должен делать то, что должен. Все приходило само – вдохновение, мысли, переживания, люди, которые помогали или не мешали. Создание каждой библиотеки – это событие, тем более что библиотеки создавались в самые трудные для современной России годы.
А что не сложилось? Есть упущения, ощущение несостоявшейся хорошей идеи, мечты?
Нет такого, о чем бы я сильно сожалел. Есть ряд идей, которые мне удалось осуществить, но которые не нашли должного развития. Библиотека имени Боголюбова, к примеру, пока не стала городской библиотекой искусств. Ведь все создается и держится на тех, кто по-настоящему верен своему делу. Должны прийти люди, которые осознают задачу, готовы ее выполнить, горят, служат этой задаче. Без человека ничего не получится.
Будучи в Управлении культуры, я выделял средства на приобретение книг, вещей для Библиотеки искусств им. А.П. Боголюбова. Но библиотека не сформировала необходимого фонда, не создала необходимого образа. Сейчас она снова прошла реконструкцию и капитальный ремонт. И мне больно видеть, как наработанное и созданное легко переиначить – никого не интересует, что и как будут делать строители. Сохранится ли эстетика помещений, сможет ли фонд соответствовать своей специализации.
Сейчас я боюсь потерять еще ряд библиотек. То, что может произойти с ними, вынуждает тех, кто передавал личные предметы – я имею в виду наших ведущих деятелей культуры – забирать их обратно. Нынешнему руководству в округах это все, скорее всего, не нужно.
Понимаете, если есть грамотный, умный, любящий свое дело человек, желающий развивать библиотеку, тогда есть возможности создавать что-то.
Наверное, не главное, откуда человек пришел, а главное, что он в себе несет, о чем думает. У меня в Управлении культуры работала женщина – физик, уже немолодая, и я ее очень не хотел брать. Она оказалась наиумнейшим и светлым человеком! Какое внимание, культура, отношение ко всем! И она мне очень помогла, особенно когда мы вместе с Валентиной Дименко создавали музей-квартиру Булгакова.
Музеи, театры не могут быть без лица. А библиотека может? На теоретическом уровне есть тенденция к превращению библиотек в яркий культурный объект. А есть тенденция повесить везде одинаковые вывески, сделать одно и то же штатное расписание, и будет одинаковая проблема комплектования…
Да, это в 2012 году руководитель Департамента культуры города Москвы С.А. Капков сказал: «Все библиотеки должны быть унифицированы, на одно лицо». И был разработан единый шрифт для вывесок «Библиотека» – корявый, с падающей второй «б», явно заказанный команде ресторана «Грабли». И все должно быть одинаково, как в поликлинике, школе или на почте.
И тогда у меня был разговор с ним о том, что библиотеки Центрального округа, наоборот, стараются иметь свое лицо, со своей специализацией и уникальным фондом. Он не специализированный, специализация у многих идет на уровне одного-двух отделов. Капков понимал мою правоту, но установка была всех унифицировать.
Какое должно быть соотношение специализированных и неспециализированных библиотек?
Нет такого понятия. Специализированных библиотек даже на федеральном уровне очень мало, они почти все федеральные. Москва сказала, что может сделать специализированную библиотеку киноискусства на основе фонда Киноакадемии и начала эту работу, и сделала бы ее, но пришли другие люди, которым это было непонятно и ненужно. И специализирующаяся на вопросах философии библиотека Лосева запросто могла исчезнуть, если бы не защита семьи Лосева. Библиотеку-музей имени Солженицына курирует лично В.В. Путин. Когда были проблемы, а они были серьезные – нужны были большие деньги на строительство новой очереди, реконструкцию зданий – они решались в кабинете у президента РФ. Так как юридически устав библиотеки-фонда не соответствовал российскому законодательству, изменили тип учреждения с библиотеки на музей.
И все-таки унификация библиотек состоялась – когда появилась идея создания в библиотеках информационных центров?
Это была первая городская программа, благодаря которой была модернизирована 171 библиотека в городе, библиотеки получили компьютеры, сеть подключения к интернету. Это была серьезная революция в библиотечной сфере. В 2004 году мэр Москвы Ю.М. Лужков и все службы города впервые обратили внимание на библиотеки в связи с выходом постановления Правительства Москвы № 389 «О целевой комплексной программе развития публичных библиотек города Москвы как информационных интеллектуальных центров на 2004-2006 гг.». Например, Центральная универсальная библиотека Некрасова, сильно пострадавшая еще в конце 90-х годов, являлась городским научно-методическим центром для всех государственных общедоступных библиотек Москвы, но в 2002 году потеряла свой уникальный комплекс зданий-памятников на Большой Бронной и вынужденно выехала в арендованные помещения. Все были уверены, что это временно. Но… Сколько ни искали адресов, ничего так и не удалось подобрать. В результате после пожара, уничтожившего Бауманский рынок, мэром Москвы было принято решение строить на его месте здание для библиотеки Некрасова. Где-то более 10 тысяч квадратных метров. Все время меняли проект, включая в него рестораны, кафе, кинотеатры, книжный магазин, концертный зал и т.д. Все это никак не противоречит сегодняшнему пониманию библиотеки как комплекса различных комфортных культурно-развлекательных услуг. Это была бы первая в стране современная библиотека. Но увы…А идею библиотек и создание информационных центров Ю.М.Лужкову дала директор Библиотеки Некрасова С.Н.Просековаю
Власть должна была понять, что к библиотекам надо подойти комплексно. А как власть подталкивали к решениям?
Опять человеческий фактор. Юрий Михайлович Лужков встретился с директором библиотеки Некрасова С.Н. Просековой. Она сумела сказать несколько правильных, точных слов. Он услышал, увидел, стал с ней общаться, доверять. Это и личная заслуга С.Н. Просековой.
Невольно вспоминается случай, когда Владимир Владимирович Путин в начале 2000-х годов выступил с посланием Совету Федерации и парламенту. Он сказал о значимости библиотек. Мы тогда сумели донести до аппарата президента идею о важности сохранения библиотек. Но каков был итог? Вы не поверите! После того, как Владимир Владимирович сказал, как важны библиотеки и что их надо сохранять, прокуратура устремилась во все библиотеки и стала их закрывать. Они не могли понять, по какой схеме библиотеки работают, откуда и по каким критериям берут книги, почему именно эти, а не другие, почему делают так, а не иначе. И все руководители библиотек по каждому вопросу писали объяснения. Зачем-то задание о проверке библиотек дали прокуратурам. Вот вам и помощь. Так продолжалось года два. Сегодня мы понимаем, кто желал нам «процветания».
Вернемся к библиотеке Тургенева. Когда вы почувствовали, что это ваш дом, то, к чему прирос, что ощущается как свое большое личное дело?
Почему я здесь? Я вынужден был пойти сюда. Не заключили со мной контракт на Библиотеку искусств им. А.П. Боголюбова, и я остался без работы. Но это так возмутило общественность, что даже Сергей Семенович Собянин занялся мной, вызвал руководителя Департамента и поручил предложить мне любую библиотеку, которую выберу. Я был потрясен этим. Я сказал: «Хочу только библиотеку искусств им. А.П. Боголюбова». Мне предложили библиотеку Тургенева. Я категорически от нее отказывался. Никогда не думал о ней как о месте, где бы я хотел работать. Здесь был сильный директор Т.Е. Коробкина, она вынуждена была уйти еще в 2015 году, хотя ее защищал тогда помощник президента РФ Владимир Толстой. Но Департамент не услышал, не понял, что аппарат президента просит ее оставить. И Екатерина Юрьевна Гениева, директор Всероссийской библиотеки иностранной литературы им. М.И. Рудомино, филолог, библиотечный деятель защищала Татьяну Евгеньевну, и я защищал. Тем не менее директором стала бывший заместитель директора Александра Вахрушева. Но это было временным решением. Мне сказали: «Если вы не хотите, чтобы руководителем библиотеки стал кто-то из другого региона, то идите в Тургеневку». Я неделю думал по этому поводу, и, честно сказать, первые два года я сюда ходил с очень тяжелым сердцем. Мои мысли тогда занимала идея создания городской библиотеки искусств. Я, конечно, ошибался, когда думал, что в библиотеке Тургенева все в порядке. Здесь очень много проблем, и они еще не все устранены. Сейчас я себя чувствую полноправным руководителем, который понимает, что и как он хочет. Говорят, если ты проработал 5–8 лет руководителем и не хочешь уйти в другое место, значит, ты плохой руководитель. А я в Центральном округе проработал 24 года и считаю, что это только на пользу, когда руководитель долгое время может создавать и вести свои проекты. Чем масштабнее проект, тем больше он требует времени, на многие из них уходят десятилетия.
Библиотеку Тургенева можно назвать библиотекой XXI века?
Когда мы концептуально проектировали помещения нового здания Тургеневки, то обсуждали, что библиотека должна «одной ногой стоять в XIX веке, а другой в XXI». Все, что можно было объединить, мы объединили. Здесь был открыт один из первых в городе компьютерных классов, а архитектурное решение включало в себя как современные, так и классические элементы. Надо сказать, что это единственная библиотека в городе, которая может похвастаться мебелью из Англии и Германии. В 90-х годах в России не выпускалась современная библиотечная мебель, и «Бедная Москва» все покупала за границей.
А есть что-то из прошлого библиотеки Тургенева, что вас особенно впечатляет, о чем вы любите рассказывать, хотите понять до конца, или нужна исследовательская работа, чтобы поднять отдельные страницы, что-то интригует, радует?
В 2024 году исполнилось 140 лет с даты основания библиотеки, и, надо сказать, что она впервые сама осознала себя старейшей городской публичной общедоступной библиотекой Москвы. Ведь по ее примеру были созданы и другие библиотеки. Сегодня мы празднуем не только 140-летие Тургеневки, но и всей библиотечной системы Москвы. А в следующем 2025 году у нас 140-летие со дня открытия библиотеки.
Мне приятно, что в программе празднования 140-летия в 2024 году приняли участие практически все библиотеки города Москвы – более 220 городских площадок, а еще есть федеральные. Около 400 мероприятий прошло в рамках Московского фестиваля «Библиотеки как территория креативных индустрий». В рамках фестиваля состоялось торжественное вручение золотой медали «За заслуги в библиотечном деле». Такой медали не было ни в России, ни за границей. Мы первые. Мы смогли это сделать. И мы вручили 140 медалей нашим городским библиотекарям и 20 федеральным, включая историков и библиотековедов.
Я с библиотекой знаком с 1990 года. Увидел передачу по телевизору о библиотеке Тургенева, о том, в каких условиях она находится. И это меня задело. Когда сюда пришел, первым делом встретился с директором Цецилией Самуиловной Красне. Изумительный человек.
Надо сказать, что библиотека была разрозненна, ее фонды находились в четырех разных местах – школах, квартире. Одна из ценнейших частей фонда хранилась в библиотеке Сент-Экзюпери. Я видел, как гибнет фонд, мне было тяжело на это смотреть
Коль я затронул случайно библиотеку Сент-Экзюпери, хочу о ней сказать несколько слов. Любая идея хороша, когда есть человек, который ее воплощает. Таким человеком стал Мстислав Степанович Листов. Он ко мне пришел с идеей создать библиотеку Сент-Экзюпери. Мы долго работали, искали помещение. Думали соединить Центр Сент-Экзюпери с Тургеневкой.. Как-то Мстислав Степанович приехал ко мне с потомком писателя, президентом фонда имени Сент-Экзюпери из Парижа, мы заключили договор о том, что создаем отбельную библиотеку. Разработали со студентами московского архитектурного института проект неземного, современного дизайна библиотеки. Это была космическая библиотека XXI века. Стоимость изменения облика фасадов и помещений была копеечная. Но проект не смогли пробить, продвинуть. Наверное, у меня не хватило сил. Космонавты, герои Советского Союза писали во все инстанции, посольство Франции хлопотало, но были только обещания. Уникальной библиотеки не получилось.
Если возникает библиотека с именем, лицом, судьбой, наверное, это естественно, что она формирует свою читательскую среду, возникает зона общения. Ни одна библиотека сегодня не существует без досуговых мероприятий, концертной деятельности, кинопоказов. Может быть, это нормально, что библиотеки и Дома культуры будучи разными дефинициями для чиновников сливаются в одно целое?
Библиотека получила имя – это полдела. Можно получить имя и ничем это не закончится – в лучшем случае повесят портрет и расскажут о человеке. Например, Библиотеке дали имя Екатерины Фурцевой не только для того, чтобы оставить его в библиотечной истории, не только потому, что дочь Фурцевой Светлана отдала знаковые вещи в библиотеку – уникальные фотографии, платья от Коко Шанель, в которых Фурцева принимала посольства, ордена и медали, книги. Но под имя менялась и структура библиотеки – мы изменили дизайн, задачи поставили иные, фонды подбирали специализированной направленности. Это искусство – балет, театр, кино, живопись – 1940-1970-х годов. Мы именно на это делали акцент и хотели развивать. Но людям, которые пришли работать после, это уже было неинтересно, ненужно, непонятно.
Для оформления личных вещей Фурцевой в Музейный Фонд РФ Управление культуры ЦАО создало комиссию, которая подала документы в Министерство культуры РФ на регистрацию полученных вещей в качестве музейных, с включением в Реестр музейного фонда РФ. Виталий Яковлевич Вульф подписался, что это все оригиналы. Министерство ответило: «Меняйте устав». А мы не можем менять устав, потому что нет узаконенной музейной коллекции, а коллекция не может быть музейной, потому что нет устава. Министерство сначала требовало поменять устав, сделав библиотеку-музей, и только после этого можно регистрировать фонды. Невозможно сделать библиотеку-музей, если нет фондов. Все понимали уровень ситуации и отказали. Теперь переданный Фурцевой фонд никак не оформлен, кроме внутренней документации и возможно будет возвращен ее семье.
Какое будущее у библиотек?
О будущем библиотек можно говорить много. Я не верю никому, кто говорит, что знает будущее библиотек. Каждый рисует свое будущее, как он его видит и как понимает. Будущее библиотек зависит, прежде всего, от того города, где она находится. Если это федеральная библиотека – от Министерства культуры, которое определяет основную концепцию и стратегию развития библиотеки, а также ее финансирование. Библиотека может только предложить концепцию развития, но реализовать ее не может, если учредитель не поддержит.
Как можно определить, что будет с библиотеками, если ситуация со сменой вышестоящих руководителей меняется каждые четыре-пять лет? Все зависит от людей, которые будут заниматься этим вопросом. То, что библиотеки будут культурно-досуговыми центрами – да, это реальность и, наверное, не такая уж плохая. Не так много народу приходит в районную библиотеку за книгой. Мы в центре, вокруг нас институты, у нас большие помещения, хорошие фонды, а у многих библиотек этого может и не быть.
Главное, современные библиотеки должны изменить свое «лицо», они должны быть чрезвычайно интересны как комфортная территория. В них должно быть все. Единственное, нежелательно соединять ее деятельность с театром, балетом, фортепиано. Я часто спрашиваю молодежь: «Почему вы пришли в библиотеку?». Ответ такой: «Здесь тихо».
Вы помните бум интернет-кафе? Он растворился. Люди в кафе не находят тишины и уходят. А когда люди собираются в читальном зале, коэффициент полезного действия у того, что они читают усиливается в десятки раз. Все вместе погружены и занимаются одним делом. Каждый для другого – пример.
Библиотеки останутся, безусловно. Может измениться их количество и качество. Время покажет. Человек меняется. Мы с вами не можем представить человека без книги, но приходят те, кто говорит: «Зачем книга? У меня все есть в гаджете». При этом человек теряет зрение. Американские институты доказали, что человек на 30% не усваивает материал, если читает с экрана. Когда он горит, мозг работает иначе. Информация поступает и запоминается хуже.
Я неоднократно слышу: «Нужно ли перевести в цифру все фонды?». Очень нужно. Вы не можете представить, какой бум среди историков и тех, кто интересуется историей, происходит. Открываются книги прошлых веков, их можно увидеть. Можно увидеть, прочитать, сравнить с той официальной информацией, что есть сейчас. Можно узнать, как на какую-либо ситуацию смотрели много лет назад, и какие знания у них были по сравнению с сегодняшним нашим пониманием этих вопросов. Даже в вопросе здоровья.
Я считаю, что вопрос переноса бумажных книг в электронную версию – это вопрос стратегии и политики. Если в стране и городе такой стратегии нет, это будет делаться по мере сил, а их очень немного. А если бы была такая установка со стороны Министерства и губернаторов, поставили бы технику, сделали бы все, и работа велась бы куда лучше.
Книга – это предмет культуры. Ты ее берешь и чувствуешь запах, материал. Книга остается в ощущениях. Когда я читаю, то книгу часто кладу под подушку или рядом. Предмет становится одушевленной частичкой меня. Когда книга сделана эстетически хорошо, она доставляет огромное удовольствие, когда ты ее просто берешь в руки. Книга говорит о культуре народа, который сделал эту книгу. Книга манит к чтению.
Для вас существуют в Москве, стране или мире эталонные библиотеки?
Я не знаю ни одной. Если была бы, мы бы ее видели и слышали о ней бесконечное количество раз. Ее ставили бы в пример. Это вопрос прежде всего идеологии. Это вопрос концептуальный, политический. Нужно решить, чего город и страна хотят и как именно хотят этого достичь. И надо делать это так, чтобы стране не было стыдно перед теми странами – Канадой, Японией, США, Чехией, Францией – в которых уже существуют уникальные современные библиотеки. Нужно достичь бо́льших результатов, чем те, что являются лучшими примерами современных библиотек. Во-первых, это дом, настоящий культурный центр, название которому библиотека – это очень важное слово. Это зерно. Остальное дополняет то, что уже есть в библиотеке. Человек интеллигентный приходит в библиотеку. Он почитал, сходил в кино, зашел в ресторан, в замечательный японский сад, посмотрел аквариум – и это все в одном комплексе.
Я очень поддерживаю мнение физика, Лауреата Нобелевской премии Петра Леонидовича Капицы о том, что людей надо воспитывать. И воспитывать, обучать их надо жестко. Почему Паганини стал великим скрипачом? Его заставляли играть по 12–15 часов. Возьмите Шопена, Листа – сколько часов они тратили на учебу? Их заставляли, они не сами.
Самое интересное, что слово «культура» имеет большое количество объяснений. Когда я сдавал кандидатскую, проходил культурологию, слову «культура» был посвящен целый раздел из разных прочтений. И то в течение жизни я читал совершенно другие истолкования слова «культура». Очень непростое слово. И культура, как и образование, требует жесткого воспитания, требовательности, понимания, чему ты учишь, зачем это нужно.
А идеология сегодняшнего дня говорит о том, что ребенка нельзя наказывать. А ребенок, если не наказывается, становится шалопаем. И его уже никак ничему не научишь. Он уже привык к свободе. И при этом остался на уровне инстинктов животных.
Какой была ваша любимая книга и какая сейчас?
Мне трудно сказать, какая книга была любимой в детстве. Наверное, первая книга, которая взорвала мне мозг, – это «Волшебник Изумрудного города» Александра Волкова. Эта книга показала совершенно нереальную жизнь реальной. Следующий автор, которым я болел, – Александр Дюма. Все его сочинения. У меня была в детстве возможность познакомиться с этими произведениями, а тогда не всем были доступны произведения Дюма.
В более взрослом возрасте на меня произвели огромное впечатление книги И. Ефремова «По лезвию бритвы» и «Час быка», которые я недавно перечитывал. Конечно, как ребенок я не мог понять, осознать, какие смысловые контексты они имеют.
Сейчас я порой заставляю себя читать художественную литературу, отрывая себя от литературы по истории. Я люблю читать историков: А. Фурсову, Ю. Жукова, Е. Спицына, А. Пыжикова, а также книги о том, куда нас ведет запад – о трансгуманизме.
Фотографии предоставлены героем публикации.
