Татьяна Коробкина
Председатель Тургеневского общества в Москве, директор Библиотеки-читальни им. И. С. Тургенева в 1994-2015 гг., заслуженный работник культуры РФ
Коробкина Татьяна Евгеньевна — научный сотрудник Библиотеки-читальни им. И.С. Тургенева. Активно занимается исследовательской деятельностью, посвящённой жизни и творчеству И.С.Тургенева, участвует в организации научных конференций и культурных мероприятий, направленных на популяризацию наследия великого писателя. С 1994 по 2015 год занимала должность директора Библиотеки-читальни имени И.С. Тургенева в Москве. В период её руководства библиотека прошла значительную реконструкцию, превратившись в современный культурно-просветительский центр. Заслуженный работник культуры РФ, в 2024 году награждена золотой медалью «За заслуги в библиотечном деле», учрежденной Московским оргкомитетом празднования 140-летия основания сети общедоступных библиотек.
«Всё, что делала тогда Библиотека, было на острие новизны»
Татьяна Коробкина: «Всё, что делала тогда Библиотека, было на острие новизны»
Татьяна, Вы родились в Москве. Как рано вошла в Вашу жизнь тема библиотек, какие библиотеки были любимыми?
В моей школе № 283 в Безбожном (теперь Протопоповском) переулке была замечательная библиотека. Это была настоящая библиотека, в ней были не только учебники. У пожилой библиотекарши имелись свои любимчики, и я в их число входила. Любимчикам давались для прочтения книги, которые выдавались не всем школьникам.
Из московских библиотек хорошо помню Библиотеку имени Грибоедова в ее старом здании, первоначальном, в котором она находилась с начала XX века. В 1970-е годы библиотеку перевели в дом-новостройку, и она потеряла прежнее обаяние. Но самое яркое впечатление оставило посещение юношеского зала Библиотеки имени Ленина. В старших классах я туда ходила, и для меня этот зал ассоциируется с запахом перегретого металла от настольных ламп, которые сильно нагревались. Для меня это был характерный «библиотечный» запах. Здесь можно было читать то, чего не было или чего не давали в школьной библиотеке. В частности, хорошо помню статью Писарева об «Евгении Онегине». Писарев же высмеял и Пушкина, и Онегина, и Татьяну Ларину. Это было «запретное» произведение, воздух свободы. С этим воздухом у меня в детстве и юности ассоциировались библиотеки.
А работать я пошла в Библиотеку иностранной литературы. До этого шесть лет преподавала испанский язык в московском университете, но, исчерпав себя как преподаватель, решила, что надо идти работать в библиотеку: я писала диссертацию по испанской литературе и наивно думала, что, работай я в библиотеке, у меня будет больше возможностей диссертацию завершить.
Всё, что связано с библиотеками, для меня со знаком плюс. Уйдя из Библиотеки имени Тургенева в 2015 году, я три года проработала в методическом отделе Централизованной библиотечной системы Центрального административного округа. Отдел находился в библиотеке Ключевского. Правда, также не в том здании, в котором эта библиотека была когда-то основана.
Как в Вашу жизнь вошел Тургенев?
Вместе с Библиотекой имени Тургенева. Но пока я была ее директором, у меня не было времени даже присутствовать на тургеневских научных конференциях, которые Библиотека один раз в два года проводила и проводит. Я конференцию обычно открывала, но слушать доклады не имела возможности. И только уйдя в 2015 году с должности директора, погрузилась в тургеневскую тему; оказалось, что я довольно много накопила знаний о Тургеневе. Конечно, они не так фундаментальны, как знания настоящих тургеневедов, (я себя таковым не считаю им), но глаз у меня, что называется, не «замыленный», поэтому я вижу некоторые пробелы в том, чем занимается сегодня наше тургеневедение. Я стараюсь сама в эти малоизученные темы войти, и почти каждый год выступаю на научных конференциях. Они традиционно проходят один раз в год в Музее-заповеднике И.С.Тургенева «Спасское-Лутовиново», один раз в год в Музее И.С.Тургенева в Орле и один раз в два года, как я уже сказала, в Тургеневской библиотеке в Москве. С 2016 года я возглавляю Тургеневское общество в Москве, которое работает в тесном взаимодействии с Библиотекой им. Тургенева.
Конечно, в юбилейный 2018-й, год 200-летия Тургенева, конференции проходили в огромном количестве, и не только в России. Треть своей жизни Тургенев постоянно жил в Европе – Германии и Франции. И там есть сообщества тургеневедов, и там тоже сохраняют и изучают наследие русского писателя. Тургенев был при жизни и остается «мостом» между культурами, литературами России и европейских стран даже в такое сложное время, как теперь. Тургенев нас по-прежнему связывает.
Мне хотелось бы рассказать о том, что в 1990-е и в начале 2000-х годов у Тургеневки были тесные контакты с Культурными центрами Германии и Франции в Москве. Эти центры многое сделали для того, чтобы помочь российским библиотекарям войти в контекст мирового библиотечного дела и в мировое библиотечное сообщество. Достаточно сказать, что Гёте-Институт, он же Немецкий культурный центр, провел в Москве три конференции, на которых немецкие библиотекари нам рассказывали, чем живет библиотечное дело за рубежом. Центр неоднократно передавал Тургеневке немецкие книги. Я трижды была в ФРГ в профессиональных поездках по библиотекам, и они очень повлияли на мои представления о библиотечном деле.
Французский культурный центр также стоял у истоков франко-немецкого зала в нашей библиотеке: зал создавался при поддержке Центра и Национального банка Парижа. При передаче книг, приобретенных на деньги Банка, присутствовал посол Франции. Посольство Франции также организовало большой библиотечный семинар. В посольстве тогда работали потомки русских эмигрантов, поэтому сотрудники говорили на русском, что, конечно, облегчало контакты. Была организована поездка во Францию для директоров российских библиотек. Думаю, многие с благодарностью вспоминают организатора той поездки г-на Жан-Жака Донара, директора библиотеки Французского культурного центра, который находился тогда в Библиотеке иностранной литературы.
Это было время удивительного взаимопонимания между библиотекарями и теми, кто ими руководил в Москве. Здесь хочу назвать Ромуальда Ромуальдовича Крылова-Иодко, начальника Департамента культуры и искусства ЦАО (так тогда именовалось Управление культуры ЦАО), который хорошо понимал, насколько «библиотечникам» (так он нас называл) было важно узнать, что же происходит в библиотечном мире. Он организовывал для руководителей библиотек Центрального административного округа профессиональные поездки за границу. Мы побывали во Франции, Германии, Австрии. Особенно яркое впечатление оставила поездка в Финляндию. Финские библиотеки лидировали в то время. Они буквально очаровали нас всех. Библиотечная политика была достаточно общей для всех библиотек Евросоюза. У советских библиотек общей была идеология в собственном смысле этого слова. Например, в Уставе Библиотеки имени Ленина было написано, что ее главная задача – «коммунистическое воспитание трудящихся». Зарубежные библиотеки думали о развитии информационных технологий, контактах с обществом, о том, чтобы максимально обществу открыться. Воспитательная задача, если она и стояла, не была основной. Кроме того, финны, вслед за шведами, были законодателями библиотечного дизайна. У них было прекрасное библиотечное оборудование, какого мы до этого в глаза не видели. В СССР, в Астрахани, тоже существовал завод, который выпускал оборудование для всех библиотек страны: стеллажи, столы, каталожные шкафы, но оно не могло сравниться с тем, что делали финны и шведы. Финляндия оставила сильное впечатление не только своей архитектурой, оборудованием, но и организацией обслуживания, принципами, на которых оно строилось.
Все, кто работал в московских библиотеках во вторую половину 1980-х и в 1990-е годы, вспоминают то время как самое плодотворное в професссиональной жизни. Именно тогда был дан необычайный толчок развитию библиотек в нашей стране. И новая Тургеневка сформировала себя именно в этом потоке новых представлений о библиотечном деле, поняла, как она их может у себя реализовать. К тому же это был период взаимопонимания и дружбы между руководителями библиотек Москвы, России. Из этого взаимопонимании в 1994 году родилась Российская библиотечная ассоциация. К опыту Тургеневки коллеги отнеслись с большим вниманием, приезжали из Санкт-Петербурга, других городов взглянуть на нашу библиотеку. Была также Кунцевская ЦБС во главе с Мартой Сергеевной Бутковской. Ее сотрудники себя взрастили на немецком опыте. Ездили в Германию, принимали у себя немецких коллег. Обновление библиотек – советских, российских – тогда шло на основе мирового опыта, европейского и американского. Это создало ресурс, который сохраняется до сих пор. Но надо было идти дальше, и мы пошли со всей страной в рынок. Как мне кажется, это не оказало благотворного влияния на развитие российских библиотек.
Вы – преподаватель испанского языка. У Вас опыт работы в Библиотеке иностранной литературы. И Вас позвали в библиотеку, которой, по сути, не было.
Это предложение возникло из исследования, которое проводил по просьбе руководителя Департамента культуры и искусства ЦАО рабочий коллектив Московской библиотечной ассоциации; я в него также вошла. Изучалось состояние библиотек Центрального округа, который оказался тогда в выгодном положении. В 1992 году в Москве произошла административная реформа, появилось десять административных округов, и центральные библиотеки централизованных библиотечных систем (ЦБС) – самые сильные в своих системах – оказались в Центральном округе. Получая новое хозяйство, руководитель Департамента Р.Р. Крылов-Иодко хотел разобраться, что именно принял под свое начало. На основе исследования была разработана программа развития библиотек ЦАО, в том числе, Тургеневки.
В 1989 году Мосгорисполком принял решение о передаче Тургеневской библиотеке двух зданий конца XIX века в Бобровом переулке, в которых тогда размещалась Московская федерация профсоюзов. Дело в том, что библиотека, носившая имя Тургенева, существовавшая с 1885 года, в 1972 году лишилась своего исторического здания на Тургеневской площади, специально для нее спроектированного и построенного. Кстати, первого специализированного библиотечного в Москве. В 1972 году здание снесли, потому что прокладывался Новокировский проспект, который должен был пройти до Лубянской площади. Библиотека стала его последней жертвой: снесли здание, и проект остановился. Сносили библиотеку к 7 ноября при директоре Георгии Николаевиче Карноухове. Есть фотография, на которой он в последний раз закрывает дверь Тургеневки. Потом двадцать пять лет библиотека ютилась в коммунальной квартире на первом этаже дома на Тургеневской площади. Ее книжные фонды были размещены еще в трех местах. Конечно, Библиотека сохранилась в те трудные годы, в первую очередь, благодаря самоотверженности ее сотрудников. И, наверное, какой-то еще неведомой силе.
Надо сказать, что постановление о передаче Библиотеке двух зданий было принято, но никто не спешил его выполнять. И только когда в 1992 году, когда мэром Москвы стал Юрий Михайлович Лужков, началось движение в этом вопросе. Лужков очень многое сделал для того, чтобы Библиотека возродилась. На всех этапах, когда возникали проблемы, все они решались в пользу Библиотеки, в основном, через Александра Ильича Музыкантского, префекта ЦАО.
Сохранилась фотография, где Олег Павлович Табаков, который был, конечно, номинальным председателем Попечительского совета Тургеневки, пьет чай с моими пирогами на заседании Совета. Члены Совета собрались для того, чтобы подписать открытое письмо-обращение к властям Москвы в связи с тем, что одно из двух зданий в Бобровом переулке, уже переданное Библиотеке, вдруг оказалось проданным Профсоюзному банку. Ю, М. Лужков тогда твердо сказал: «Здание передано библиотеке». Он вставал на защиту библиотек неоднократно. Например, не позволял урезать бюджет на библиотечные программы. При нем многое было сделано в пользу московских библиотек.
Я пришла на работу в Тургеневку в 1994 году, выиграв конкурс на замещение должности директора Библиотеки и представив программу ее развития . В это время я была освобожденным председателем Московской библиотечной ассоциации. До этого в 1991 году я ушла, не по своей воли, из Библиотеки иностранной литературы в результате происходивших там бурных событий. Зарплату мне платила Ассоциация. Невероятную солидарность проявили директора московских библиотек и даже один чиновник Министерства культуры. У организации был свой счёт в банке, и зарплата мне и главному бухгалтеру платилась из тех взносов, которые собирали члены Московской библиотечной ассоциации, в том числе коллективные. С особой благодарностью вспоминаю Ирину Викторовну Бахмутскую, создателя и директора Юношеской библиотеки, которая с большим энтузиазмом отнеслась к созданию Ассоциации и всемерно ее поддерживала.
Я была назначена директором в октябре 1994 года, и тогда же на пороге Библиотеки появился творческий коллектив архитекторов во главе с Александром Рафаиловичем Асадовым. Началась разработка не только проекта реконструкции здания, но и концепции развития Библиотеки. Нужно было ответить на вопрос, какой ей быть в начале XXI века?
Вы проработали в Тургеневской библиотеке двадцать лет. На какие этапы Вы могли бы разделить Вашу работу? Наверное, на разных этапах стояли разные задачи?
Общей большой задачей было возрождение библиотеки. Реконструкция зданий – только часть проблемы. Библиотеку в двух зданиях надо было разместить, надо было сформулировать содержание ее деятельности. Это была большая, многоэтапная работа, которая завершилась к 2010 году, когда Библиотека отмечала 125-летие своего основания.
Что было самым сложнымна новом этапе? Убедить сотрудников в том, что пора открыть книжные фонды для читателей, как это принято в общедоступных библиотеках всего мира. Сейчас это и у нас принято повсеместно. Ты приходишь в библиотеку – все книги перед тобой, на стеллажах открытого доступа. Но тогда во всех библиотеках фонды были за спиной у библиотекаря, в книгохранениях, и он один знал, где что стоит. Это прозвучит резковато, но на этом была основана его власть над читателем. Мне говорили: «У нас замечательный каталог, мы сами найдем и принесем читателю всё, что ему нужно». Я настояла, и в 2012 году фонды были открыты. Не все, конечно — не хватило места в залах. Часть фондов была размещена в подвальном помещении.
Всё, что делала тогда Библиотека, было на острие новизны. Внедрялись новые электронные технологии. Надо сказать, что мы первыми в Москве, возможно, даже в России, внедрили комплексную программу автоматизации библиотечно-библиографических процессов, включая обслуживание читателей. Все процессы – формирование каталога, книговыдача, запись читателей – были автоматизированы. Библиотека вела информационную и исследовательскую работу «вокруг Тургенева», издавала сборники докладов научных конференций под названием «Тургеневские чтения». Развивала сотрудничество с другими тургеневскими центрами в России и за рубежом: обществами, музеями, исследовательскими и образовательными учреждениями.
Как выстраивалась работа с читателем, как он приходил в уже новую библиотеку?
Прежде всего, пришли старые читатели – люди, которые помнили библиотеку, снесенную в 1972 году. Они ждали открытия нового здания, и это было лобби, которое помогало сотрудникам библиотеки в их «титанической борьбе» за возрождение. И, конечно, когда Библиотека открылась, это встало радостью, в первую очередь, для старых читателей. Но знаете, какой была реакция некоторых из них? У нас стены в лифтовых холлах из гранита. Нам говорили: «Как это? Народ бедствует, а у вас – гранит в отделке». Читатели чувствовали себя некомфортно в большом двусветном читальном зале: такое открытое пространство было для них непривычно. Сегодня такой проблемы нет, однако в конце 1990-х годов то, что читатели видели в Тургеневке, порой их шокировало, особенно людей в возрасте. Ежедневно перед открытием Библиотеки у ее входа выстраивалась длинная очередь, чтобы занять место в медиатеку, где можно было бесплатно работать на компьютерах: они мало у кого были дома. Сегодня всё воспринимается иначе. Я знаю, что к нам ходят студенты Высшей школы экономики. У факультета гуманитарных наук небольшой читальный зал, книги на дом не выдают. А у нас книги на дом выдают, и если мест в залах не хватает, можно работать в холлах, где угодно, даже в кафе, которое тоже было ноу-хау Тургеневки.
В возрождение Тургеневки мало, кто верил, но Вы добились. А есть что-то, чем Вы особенно гордитесь в работе?
Меня часто спрашивали: «Это же такой груз. Как Вы всё смогли?». Отвечаю: «Легко!». Есть такая присказка: «оказаться в нужном месте в нужное время». Я появилась в Библиотеке, когда всё сложилось для того, чтобы ей возродиться. Общественное мнение, обстановка в стране, взаимоотношения с властями, приход Лужкова… Конечно, были проблемы, но сегодня вспоминаешь не тяжесть, а то, как легко эти проблемы решались. Мы везде находили поддержку и понимание. Правда, если было особенно сложно, то с моим заместителем по административной части Л.К.Русаковой мы шли в Сретенский монастырь по соседству и ставили свечку Николаю Чудотворцу. Всегда помогало. Здание Библиотеки освещал архимандрит Сретенского монастыря Тихон Шевкунов, сегодня епископ Русской православной церкви, митрополит Симферопольский и Крымский, глава Крымской митрополии . Священники вели курсы православной грамотности для сотрудников Библиотеки. Был тесный контакт с Монастырем. Ощущения тяжести стоявших задач у меня не было. Во всяком случае они не запомнились.
Мы всё время шли вперед. Встречали понимание и радость давних и новых поклонников Библиотеки. Мы старались внимательно слушать и понимать, чего хотят читатели. Начала развиваться культурно-просветительская деятельность, проводиться массовые мероприятия, стали формироваться читательские группы по интересам, чему было уделено особое внимание, появился Клуб друзей Тургенева. Молодежь ценила возможность сюда прийти, посидеть в кафе, создание которого планировалось с самого начала. На мелочах, которые мы подсмотрели в европейских библиотеках, на уважительном отношении к читателям и традициям старой Тургеневки строилась наша новая Библиотека, и этим она привлекала.
Надо сказать, что площадь здания первой очереди (строения 2), открытого в 1998 году, была увеличена в 3,5 раза. До реконструкции это было трехэтажное здание с коммунальными квартирами. До революции здесь находился доходный дом. Но перед нашим приходом тут успела обосноваться юридическая консультация Московской федерации профсоюзов. В ходе реконструкции снесли перегородки, расчистили засыпанные подвалы, надстроили мансарду. Нужно было разместить фонды и воплотить те идеи, которые были в концепции развития. У нас возникла специализированная организация фондов: зал франко-немецкий, зал художественной литературы, зал деловой информации, медиатека. Помещения были маленькие. Современная библиотека предполагает открытые пространства. Она стоит на идее свободного доступа к информации. В концепции развития мы сформулировали, какие должны быть залы, какие услуги в них оказывать, в каких направлениях вести свою деятельность. И архитекторы это в полной мере учитывали. Это был, возможно, первый опыт успешного взаимодействия библиотекарей с архитекторами.
В то время шла реконструкция книгохранений Библиотеки имени Ленина, там свои условия диктовали библиотечные технологи. Нам также они советовали: в строении два (первая очередь реконструкции) разместите служебные помещения, в строении один (вторая очередь) – читальные залы. Однако вторая очередь вошла в реконструкцию лишь через три года. Мы были правы, когда посчитали, что Библиотека должна принимать читателей с первого дня после открытия. Мы служили примером для других общедоступных библиотек. Возможно, отчасти ощущали свое особое положение, рассказывали о своем опыте, за которым к нам приезжали, но никакого чувства исключительности не было. Мы были заняты делом.
Какие дальнейшие шаги были в библиотечном строительстве в Москве?
Создавались и реконструировались другие московские публичные библиотеки. Например, Библиотека имени А.Ф. Лосева на Старом Арбате, руководителем которой была Валентина Васильевна Ильина. Замечательный опыт. В здании были маленькие помещения, и это библиотеку спасло – у кое-кого возникла идея открыть в этом доме ресторан, но, к счастью, помещения для этого не годились, а для библиотеки годились. Там хотели сделать пристройку со стороны двора, но не получилось. Тесновато, однако библиотека уникальная. В Доме русского зарубежья имени Александра Солженицына, который возник из районной библиотеки — филиала, реконструкция проходила позже, чем у нас, но работали те же архитекторы и проектировщики, которые из творческого коллектива преобразовались в Мастерскую 19 Института Моспроект-2. Библиотека имени А.П. Боголюбова. Были и другие примеры очень удачного преображения библиотек и библиотечных зданий.
Вы получили библиотеку с вековой историей. Каждый день мог давать новые знания, информацию о том, как библиотека жила раньше. Как вы погружались в прошлое, или оно вас настигало?
Конечно, в первую очередь были и сохранились интересные традиции. Мы понимали, что возрождаем старую московскую библиотеку. Носителями традиций были сотрудники библиотеки. Сохранился архив – большая редкость для библиотек. Наши предшественники понимали его значимость. Но не всё из старого опыта можно было перенести в XXI век. Речь не только о каталогах, которые стали электронными. Сохранилось уважительное отношение к образованному читателю-горожанину были. Отсюда особый, хорошо подобранный книжный фонд. Первые книги были приобретены на деньги русской предпринимательницы Варвары Алексеевны Морозовой. Основными читателями были гимназисты и студенты, но были и приказчики, священослужители, служащие, которые хотели повышать свой образовательный уровень, заниматься самообразованием. Хотя в названии Библиотеки присутствовало слово «читальня», и в советский период был соблазн сказать «изба-читальня» на сельский лад, никакой «избы» не было и в помине. Во второй половине XIX века читальни, читальные залы, создавались по всему миру. Изначально наша Библиотека называлась Читальней, учрежденной в память И.С.Тургенева. Когда утверждался новый устав Библиотеки, это слово в ее историческом названии было решено сохранить — Библиотека-читальня имени И.С.Тургенева, хотя споры вокруг велись.
Когда Вы пришли, были те книги, а, может, и сейчас есть, которые в Библиотеке с первого дня?
Конечно, были книги, которые покупались еще при основании Читальни на деньги Варвары Алексеевны Морозовой. Сейчас это отдельная книжная коллекция. Не все книги уцелели. Фонд был рассредоточен в трех местах, в том числе находился в районном отделе народного образования на Русаковской улице. Там было предоставлено помещение, в котором книги были расставлены очень аккуратно по стеллажам. Но в 1990-е годы в здание пришло частное предприятие занятости, и книги были сброшены в подвал. Нам об этом сообщил весьма интеллигентный охранник. Он позвонил в Библиотеку и сказал: «Быстрее бегите! Они же ваши книги сбрасывают в подвал». Мы помчались, стали собирать книги, связывать и перевозить в строение 1 в Бобровом переулке. Конечно, что-то было утрачено. Когда после завершения всей реконструкции фонды были собраны на новом месте, провели учёт и оказалось, что около 60 тысяч книг (около половины фонда) были утрачены. Невосполнимая утрата.
Был момент, когда нам позвонили из префектуры ЦАО и сказали: «Ваше помещение на Тургеневской площади дом 2 срочно надо передать параолимпийскому комитету. Освобождайте, уезжайте». Надо было опять быстро разобрать фонд, стоявший в коммунальной квартире на Тургеневской площади, связать и перевезти книги. В тот момент, к сожалению, не было возможности хорошо подумать, какие-то книги были списаны, возможно, понапрасну, о чем я сейчас сожалею, потому что надо было хранить весь фонд, как зеницу ока. Не получилось. А вместо параолимпийского комитета возник пивной ресторан.
У нас сегодня есть фонд редкой книги – это книги, купленные на деньги В.А. Морозовой при основании Библиотеки, подаренные уже в нашем веке коллекционером Борисом Ивановичем Бариновым. Мы тщательно собираем тургеневскую коллекцию — фонд тургенианы. Стараемся приобрести всё, что публикуется о Тургеневе, новые издания его сочинений. Эти книги стоят в книжных шкафах в отдельном зале — зале редкой книги. Удачная возможность для тургеневеда окинуть коллекцию взором, быстро получить книгу, которая ему нужна для работы.
Когда Вы пришли в библиотеку, из кого состоял коллектив, были ли люди, которые были воплощением традиции?
Конечно, такие люди были. Собственно, из них в основном и состоял коллектив. Директором долгое время была Цецилия Самуиловна Красне. Она молодой девушкой пришла в Библиотеку, всю жизнь в ней проработала. Сотрудники были разных возрастов, но все преданы «своей Библиотеке». Не допускали мысли, что Библиотека может не возродиться. И настало время, когда невозможное стало возможным, — время необычайного общественного подъема, на волне которого Тургеневка и возродилась.
Библиотечное дело с возникновением электронных технологий, интернета очень быстро изменилось. Тем не менее, пока печатные книги есть, библиотеки не исчезнут. Если всё будет электронное, в традиционных библиотеках отпадет надобность. Однако не стоит торопить это время, превращая библиотеки в «досуговые учреждения». Библиотеки существуют для сохранения исторической памяти, знаний, в поддержку образования и самобразования.
К сожалению, интернет, технологии привели к тому, что нивелирована роль библиографа. Но это неправильно: изобилие ресурсов требует того, чтобы был человек, который в них разбирается и способен помочь пользователю найти необходимое. Однако возник кризис библиотечной профессии. Были годы, когда в университетах культуры специализация библиотекарь — библиограф была закрыта. Сейчас, кажется, она возрождена. Никуда не уйти от человека, разбирающегося в библиотечных ресурсах, в которых аккумулированы знания человечества.
Если все превращается в цифровой контент, может быть, библиотеки должны быть местом общения, прежде всего, по интересам, разным направлениям знаний?
Если библиотеки превратятся в клубы, а это уже происходит, то библиотек просто не будет. Если основная деятельность — клубная, в интернете все знания и вся информация есть, то библиотеки, библиотекари, библиографы становятся не нужны. Меня пугает внедрение искусственного интеллекта. Нельзя человека изымать из процесса приобщения к знаниям. Это настоящая дегуманизация культуры, искусства, жизни. Может, и человек как биологическое существо не будет нужен? Роботы будут общаться с роботами, искусственный интеллект с искусственным интеллектом?
Но главная опасность для московских библиотек сегодня, я считаю, это внедрение в них рыночных отношений, коммерциализация услуг. Вот, что угрожает по-настоящему библиотекам. В библиотеках за рубежом, насколько мне известно, нет платных услуг. Почему библиотеки у нас должны зарабатывать? Почему объем заработанного «внебюджета» — это чуть ли не главный критерий эффективности работы библиотеки? Библиотеки существуют не для зарабатывания, они по законодательству — некоммерческие организации. Почему им спускается план по зарабатыванию? Почему они обязаны согласовывать с вышестоящими организациями расходование каждого рубля из самостоятельно заработанных, что также противоречит законодательству?
Общедоступные библиотеки возникли в поддержку образования и самообразования. Их сферой ответственности было в XIX веке«внешкольным образование». Горожанин стремился совершенствовать свои познания в библиотеках. Первые библиотеки в России были поддержаны предпринимателями, потому что они понимали, что вчерашнего крестьянина, ставшего сегодня рабочим, надо цивилизовать, просветить, иначе он не будет эффективным работником. Поэтому возникло много общественных инициатив по созданию библиотек. Мосгордума до революции создала всего шесть библиотек. Однако библиотечная сеть Москвы к началу ХХ века насчитывала несколько десятков библиотек. Большинство из них были частными и платными. Нужно было оплатить вступительный взнос и вносить плату за пользование книгами и периодикой. Мосгордума создала бесплатные библиотеки, и Библиотека, носившая имя Тургенева, была первой бесплатной общедоступной библиотекой, созданной этим органом местного самоуправления. Такое стало возможно в России только к концу XIX века. Библиотеки должны оставаться полностью бесплатными и в начале XIX веке, поддерживать образование и самообразование во всех их проявлениях. Почему бы домам культуры и не существовать сеголня отдельно от библиотек? У них другие задачи. Иначе знания отодвигаются на второй план. При библиотеках всегда возникали курсы для рабочих, лектории, но библиотеки никогда не занимались так называемыми «досуговыми мероприятиями» по преимуществу и на них не зарабатывали.
У Библиотеки-читальни им. И.С. Тургенева несколько помещений, которые можно сдать в аренду на час — другой, но есть библиотеки, которые состоят из одного-двух залов с книгами. Что тогда — книги убрать и залы сдать в аренду? Вопрос назрел, и мне кажется, такая ситуация не должна сохраняться, если мы хотим чтить культурные традиции и сохранять библиотеки.
Надо признать, что есть книги сегодняшнего спроса, и читатели переходят на их электронное чтение. Но бумажные книги, вопреки прогнозам, не уходят. Правда, они очень подорожали. И что-то происходит с самой литературой, и не только в России. Что читать? Еще лет 15 назад появлялись новые имена. Люди читали, и библиотеки были тем местом, где было можно поговорить и услышать что-то новое о литературе. Но сейчас нечто непонятное происходит с литературой во всем мире.
Вы спросили, почему я от испанистики перешла к библиотечному делу и как оказалась в Тургеневке. Когда в 1968 годуя оканчивала филологический факультет МГУ, было время кубинской революции. События на Кубе вызывали невероятный энтузиазм в СССР, да и во всем мире. Фидель Кастро и Че Гевара были нашими национальными героями. Подъем освободительного движения в Латинской Америке вызвал подъем латиноамериканской литературы: почти в каждой стране на континенте была своя литературная «звезда». В Советском Союзе этих авторов переводили и публиковали. Возникла плеяда прекрасных переводчиков с испанского языка. Многие из них были переводчиками со времени Гражданской войны в Испании 1936-1939 годов. Едва ли не в каждой квартире на стене висел портрет американского писателя Эрнеста Хэмингуэйя, а он был корреспондентом на испанской Гражданской войне и написал о ней знаменитый роман «По ком звонит колокол». Он прославился в Испании, а дальше поддерживал кубинскую революцию, жил и умер на Кубе. В начале 1990-х годов у нас теплое отношение к латиноамериканским революциям исчезло: исчез Советский Союз, который их поддерживал. Изменилась политическая конъюнктура и перестали переводить романы. Исчезли заказы на переводы с испанского — я перестала заниматься переводом. К тому времени я уже не работала и в Библиотеке иностранной литературы. В 1994 году стала директором Библиотеки-читальни им. И.С.Тургенева, занялась библиотечным делом.
Какая Ваша любимая книга в детстве и какая сейчас, и когда Вы находите время на чтение сейчас?
Сказать честно, я мало сейчас читаю, Из-за дороговизны и оскудения отечественной литературы, о которой я уже сказала, я перестала покупать романы. Любимый английский классический детективный роман давно прочитан. Томас Манн, Ремарк и Цвейг тоже. Испанской литературой я продолжаю интересоваться, но толстый (600 страниц!) роман «На линии огня» о гражданской войне в Испании самого знаменитого испанского писателя Артуро Переса-Реверте никак не могу дочитать. Любимая книга моего послевоенного детства (я — «ребёнок войны») «Золушка» Шарля Перро куда-то исчезла, не сохранилась в переездах с квартиры на квартиру. Иллюстрированных книг для детей в мое послевоенное детство было очень мало, наверное, поэтому я храню детские книги моих внучек, которые уже выросли, но тоже переезжают с места на место, из страны в страну. Конечно, я всегда любила читать, иначе не пошла бы учиться на филологический факультет и на работу в библиотеке. Особенно много читала во время учебы на филфаке МГУ. Под конец нашего интервью хочу рассказать одну связанную с чтением историю. На втором курсе читался цикл лекций, посвященных зарубежным литературам Средних веков и Эпохи Возрождения. Мои однокурсницы Катя Гениева, будущий директор Библиотеки иностранной литературы, и ее подруга Наташа Васильева подсчитали и объявили на общем собрании, что по программе студенты романо-германского отделения должны читать по 500 страниц ежедневно! На экзамене по этому курсу я получила единственную двойку за всё время обучения в университете, но потом пересдала экзамен на пятерку. Так что я довольно много всего прочла за свою жизнь, особенно в молодости. Теперь читаю в интернете то, что мне нужно, главным образом, для профессиональной деятельности.
Фотографии предоставлены героем публикации.
